22.02.2017 в 23:37

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Визуал R — NC-21

Название: Купание Аккермана
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Ривай Аккерман
Категория: слэш
Рейтинг: от R до NC-17
Размер: 860х1200 px
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Купание Аккермана"

Название: Штукатурка
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: бытовуха
Рейтинг: NC-17
Размер: 722х1000
Примечание: раствор подождёт
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Штукатурка"

Название: Невозможный выбор
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: вампир!Леви|Эрвин Смит
Категория: джен, слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: NC-17
Размер: 6 страниц по 700х1050рх
Предупреждения: АУ в каноне, спойлер к 83-й главе манги, кровь, расчленёнка, вампиризм
Примечание: нарисовано по заявкам всех, кто просил уползти Эрвина.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Невозможный выбор"

Название: Уничтожить Зика
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: шифтер!Эрвин Смит, Леви Аккерман, Зик
Категория: джен
Жанр: экшн, драма
Рейтинг: R
Размер: 960х320рх, 810КБ
Предупреждения: спойлеры к альтернативной концовке произведения
Примечание: при создании работы ни один Зик не пострадал, чего не скажешь про его достоинство
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Уничтожить Зика"

Название: На вершине
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: джен
Жанр: драма
Исходники: кадры манги Shingeki no Kyojin
Рейтинг: R
Размер: 556х800, 850 кб
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "На вершине"

---

29.01.2017 в 22:02

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Тексты G — PG-13. Драбблы и мини

Название: Одно тело
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Размер: драббл, 429 слов
Пейринг/Персонажи: Ривай (Леви) Аккерман, Эрвин Смит
Категория: преслэш
Жанр: мистика, драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: Упоминание каноничной смерти физического тела Эрвина Смита.
Краткое содержание: По мотивам заявки: "Поскольку Эрвин умер рядом с Леви, дух Эрвина поселился в теле Леви, и теперь Эрвин видит всё, что видит Леви и т.п".
Примечание: AU в каноне
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Одно тело"

Эрвина больше не было. Но мир остался прежним, солнце медленно село на западе за краем Стены. Ночью полыхали погребальные костры, в воздухе пахло дымом и горелым мясом. Рано рассвело, и по земле стелился туман. Ривай сидел на крыльце казармы и смотрел, как на мутном фоне проступают темные силуэты деревьев. Было тихо, только скрипел вдали ворот колодца да лаяла невидимая в белом мареве собака.

Ривай глянул на свои руки – на левой пальцы в старых шрамах, сбитые в кровь костяшки, на правой тугая повязка и бурым пятном проступает сквозь бинты кровь. Руки как руки. Прежние.

Первое утро без Эрвина. Он не выйдет к умывальникам у бани, не будет плескать в лицо холодной водой, все еще сонный, помятый, со светлой щетиной на щеках. Он не скажет, мол, до подъема еще есть время. Не предложит выпить чаю в подсобке и не расскажет о новой идее, которая пришла ему в голову ночью. Ривай помнил его с красными от усталости, но сияющими от возбуждения глазами. Помнил хриплый со сна низкий голос и – особенно – жаркий шепот на ухо.

Столько всего исчезло вместе с Эрвином. Но Ривай не чувствовал пустоты, он ощущал, что больше не один. Словно кто-то был в нем, как семечки в яблоке или заварка в чайнике. Был внутри, в самой сердцевине, там, где, как утверждают святоши, живет душа.

– Эрвин, если это ты, дай знак, – негромко сказал Ривай и посмотрел в пустое белесое небо. – Хотя, черт возьми, кто может быть кроме тебя?

В ответ лишь отчаянно взвыла собака, но звук оборвался, словно топором отрубило.

Ривай поднялся и ушел в подсобку. Пил крепкий горьковатый чай, бесцельно скользил взглядом по карте с пометками, по линиям рек, массивам лесов и концентрическим кругам Стен. Когда до побудки оставалось всего ничего, его правая рука зашевелилась. Забинтованные пальцы с трудом сжали огрызок карандаша и провели неровную линию от Стены Роза до Стены Мария. Грифель резко скрипел по бумаге. Ривай следил за карандашом – рука двигалась сама по себе, поначалу натужными рывками, а потом все свободнее. Крупные буквы поверх холма на юге сложились в слова:

«Я в тебе».

– Звучит пошловато, Эрвин, – сипло выдохнул Ривай. Горло перехватило.

«Ха. Ха-ха, – вывела правая рука. – Но нам не до смеха. Нужно обсудить наши планы».

– Тебе ночью в голову пришла хорошая идея?

«Нам пришла идея. В нашу голову».

Грифель нажал с такой силой, что с треском пробил бумагу и рассыпался в черную пыль. Сквозь бинты на правой ладони просочилась кровь и оставила темно-красную отметину на карте.

Ривай закрыл глаза. Их с Эрвином глаза.

Когда раздался громкий звон колокола, а сразу за ним шорохи, приглушенные голоса и топот сапог, Ривай и Эрвин уже знали, что скажут солдатам на плацу.

Название: Хороший день
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Размер: драббл, 406 слов
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Леви Аккерман
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: PG
Размещение: запрещено без разрешения автора
Примечание: по мотивам заявки: "Пожалуйста что-нибудь не очень сильно после Choice with no regrets, рейтинг не обязательно, лучше просто общение, чем ближе к канонным характерам тем лучше."
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Хороший день"

Когда Эрвин возвращается, он уверен, что Леви уже сожгли. Ему останется только развеять прах со Стены. Отец говорил, раньше умерших закапывали в землю, сейчас лишней земли нет. Тела горят трудно, смердят, пропитывая сладким запахом всё в этом городе.

Когда Эрвин возвращается — отряд понёс незначительные потери, на улицах почти не слышен свист в спину, — он не спрашивает о здоровье оставленных в лазарете. Лучше дождаться официального отчёта. А пока можно позволить себе не смотреть на тёмное пятно во дворе — здесь который год разводят погребальный костёр для тех, у кого не осталось семей. Слабо тянет гарью, верхний слой золы совсем свежий.

Когда Эрвин возвращается, он не готов увидеть Леви в своем кабинете, в кресле у массивного стола, с планами следующей вылазки за Стену. Истощённого, с отросшими волосами, парой неглубоких порезов на шее, но одетого по всей форме. Эрвин запрещал себе думать, мечтать, надеяться — это всё для детей и стариков.

— Не ждал? Думал, я так просто сдохну?

Леви говорит с трудом, хрипло дышит и кашляет, раздражённо прикрывая платком рот. Ткань остаётся белой.

Эрвин отворачивается к окну. Даже так чувствует — Леви не просто зол, он в ярости. Душащая слабость после болезни и беспомощность выматывают и делают его невыносимым.

Сейчас можно было бы осадить, напомнить о субординации, выставить из кабинета, отдать приказ не трогать документы, не приближаться к тренировочной базе, не прикасаться к оружию. Сдать его Ханджи, потребовать, чтобы та отвлеклась от своих титанов: здоровье капитана важнее. Эрвин молчит. Он знает — чем меньше сказано, тем меньше приходится сожалеть. Слова не для них. Сейчас не время и не место. Остаётся хранить молчание и чувствовать, как меняется он сам, как меняется Леви. Совсем немного, едва заметно для других.

Эрвин никак не может привыкнуть — на Леви хочется смотреть. Хочется не выпускать из поля зрения: сейчас, за Стеной, на улицах, во время тренировок, в казармах — всегда. Эрвин старается держаться впереди и не оглядываться. Эмоции опасны, они всё усложняют и могут испортить слишком многое. Однако он вынужден признаться себе: Леви стал особенным, Эрвин ценит его больше других. Глупо было бы обманываться, что дело только в его навыках. Ещё глупее — говорить об этом.

Оба привычно молчат. Леви шуршит бумагами. Пару лет назад он не умел читать, а потом научился — здесь же, за этим столом. Внимательно слушал Эрвина, медленно водил пальцем по строкам, хмурился, возвращаясь к началу, и никогда не просил помощи.

Во дворе кто-то смеётся, кто-то шутит — кто-то, кто снова смог вернуться и выиграл ещё месяц жизни. Светит солнце. Хороший день. До следующей экспедиции остаётся сорок один день.

Название: Утро было серое
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Размер: драббл, 159 слов
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит/Ривай
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Утро было серое"

Утро было серое, неприятно светлое. Било по глазам.

Эрвин зажимал Ривая за конюшней, в закутке между зданием и опушкой, куда никому не пришло бы в голову соваться. Между выходными иногда накатывало: бывали дни, когда они даже не пересекались, особенно в горячую пору после нового набора, а переносить тактильный голод было примерно так же сложно, как настоящий.

Эрвин оглаживал языком все чувствительные места у Ривая во рту, притискивал его к себе сильнее и лапал раскрытыми ладонями за всё, до чего дотягивался. У них было примерно двадцать минут до начала тренировки, и поэтому можно было позволить некоторые неуставные вольности.

Двадцать минут имели свойство быстро заканчиваться.

— Надо с этим завязывать, Эрвин, — сказал Ривай, поправляясь, засовывая рубашку в брюки и подтягивая ремни. — Типа серьезное руководство, а лижемся по углам, как подростки.

— Ты прав, — сказал тот задумчиво. Ривай посмотрел на него — серьезного и собранного, вновь идеально зачесанного, словно ничего и не было, и смекнул, что у Эрвина уже есть план.

Можно было и привыкнуть.

Название: Начало
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Размер: мини, 1020 слов
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Леви Аккерман
Категория: джен
Жанр: character study
Рейтинг: PG
Предупреждения: преканон, в котором Эрвин Смит уже стал командиром
Краткое содержание: Они нужны друг другу. У Леви никого не осталось. Эрвин видит, каким он может стать — если доверится, если начнёт слушаться, если если разрешит себя усмирить.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Начало"

Не сожалей. Сожаления повлияют на последующие решения, а если решения навязаны чем-то, то итогом будет смерть.

Эрвин Смит

Мало кто задумывается — чтобы стать командиром разведотряда, необязательно быть сильнее всех, сила больше ценится в военной полиции. Необязательно и иметь на счету как можно больше уничтоженных объектов, хотя каждый здесь наизусть помнит, скольких титанов помог убить и скольких убил сам. Необязательно даже точно предугадывать поведение врага. Важнее другое — умение разбираться в людях и принимать решения.

Во время традиционной речи перед выпускниками Эрвин никогда не обещает, что будет легко. Он не говорит о подвигах или о славе, о разведотряде, который заменит им семью, об исследованиях майора Ханджи или о землях, которые предстоит освободить. Он не пытается приободрить их и не старается вдохновить на подвиг, хотя мог бы. Эрвин говорит о смерти, которая ждёт большинство вчерашних кадетов, решивших, будто они умеют воевать. Эрвин не хочет отвечать за жизни трусов, которые обо всём забудут, стоит им встретить титана. Он не готов доверить им жизни своих людей.

Когда Эрвин забирает троих головорезов из подземного города, он знает, чем всё рано или поздно закончится: останется только один, их главарь. На первый взгляд он кажется мальчишкой: мелкий, гибкий и наглый. Пока он стоит на коленях, Эрвин всматривается в него. Опускается в грязную лужу, пачкая сапоги — брызги россыпью ложатся на штаны и высокие голенища, — и видит напротив лицо ровесника. Уставшие красные глаза, глубокие тени, мелкие морщинки и нездоровый цвет лица — как у всех, кто рос без солнечного света, под землей. Он гордый и упрямый, самонадеянный, храбрый — такие ярко горят и быстро, безболезненно умирают. Таким можно позавидовать.

— Моё имя — Эрвин Смит. А твоё?

Эрвин смотрит прямо и больше ни на кого не обращает внимания. Так раньше — когда было больше ресурсов — дрессировали собак. Парень мало чем отличается от животного, загнанного и испуганного.

— Леви, — он отвечает не сразу, ощупывая языком разбитую губу, моргает, пытаясь сфокусировать взгляд.

Не самое плохое начало.

Пока Леви вместе с друзьями учится перед своей первой экспедицией, Эрвин избегает встреч. Не потому что ему уже донесли — трое головорезов постараются втереться в доверие, выкрасть у Эрвина бумаги, изобличающие Лобова, и убить его самого. Эрвину интересно, как Леви будет себя вести в незнакомой обстановке. Его друзья не умеют скрывать чувства. Девчонка радуется яркому синему небу, солнцу и лошадям, от которых не отходит ни на шаг. Парень с удовольствием касается ровных стен светлых зданий, гладких тарелок, тёплых рукоятей мечей; за обедом он прикрывает глаза, запоминая вкус самой обычной пищи.

Леви пока оправдывает ожидания. Кочевряжится, демонстрируя ловкость, отказывается слушать других, пренебрегает иерархией и уставом, демонстративно морщится и до блеска надраивает выделенный им закуток. Он раздражает всех, кроме Ханджи — та с удовольствием хохочет, рассказывая Эрвину о каждой выходке, и жалеет, что Леви не представляет интереса для экспериментов, а то она бы с ним пообщалась. Впрочем, её симпатии никто никогда не разделял.

Время экспедиции, как всегда, наступает слишком быстро. Перед тем как отправиться за Стену, Эрвин обращается к кадетам. Об очевидном — о том, что по-настоящему членами разведкорпуса становятся, вернувшись с первого задания, — не говорит: многие не вернутся. Всем им нужно во что-то поверить — в общую цель, в будущее человечества, в возможность изменить ход войны с титанами или хотя бы в собственное бессмертие. Пусть только на ближайшие дни.

Друзья Леви — Эрвин так и не запомнил их имена — умирают в первый же день. Этого следовало ожидать. Они никогда не видели титанов и бросаются на них так, словно это игра, из которой они обязательно выйдут победителями. Сражаются азартно и бездумно, с упоением, без оглядки, по-геройски — такие моментально сгорают. Леви не успевает их спасти.

Эрвин не обманывает себя. Он знает, почему Леви оторвался от группы, и знает, что тот будет считать себя виновным в их гибели. Позже Эрвин объяснит ему: смерть — часть жизни. К ней нельзя привыкнуть, но о ней бессмысленно сожалеть. Пока же Леви видит растерзанные, изуродованные тела, забрызганные кровью лица с выпученными глазами и раскрытыми ртами и бросается на титана, не задумываясь, сможет ли его одолеть. Он кромсает плоть, а Эрвин придерживает лошадь, останавливая других знаком — не приближаться. Леви суетится, делает много лишних движений, тратит газ, выплескивая ярость, подставляется под удар. Позже с ним можно будет поговорить. Позже, но не сейчас.

Когда Эрвин подъезжает, Леви кажется подавленным, почти покорным. Плохо. Его надо расшевелить. Необходимые слова находятся без труда:

— Так, значит, выжил лишь ты один? Как трогательно.

Леви мгновенно взрывается.

Всё решается именно в эти минуты. У Леви никого не осталось, а Эрвин видит, каким он может стать — если доверится, если начнёт слушаться, если разрешит себя усмирить. Эрвин готов его учить, готов поставить от себя по правую руку — возможно, вскоре Леви тоже это увидит. У него чутьё — как у дикого зверя из книги про внешний мир. Эрвин расскажет ему об этом. Об этом и о многом другом.

Эрвин отворачивается. А потом слышит — Леви следует за ним. На этот раз и впредь.

Леви всё так же огрызается на тренировках, не жалеет себя, выматывается, доказывая, что он лучше других. Со временем к нему привыкают. Кто-то посмеивается (впрочем, уже с осторожностью, чтобы сам Леви этого не видел). Кто-то уважает, спрашивает совета, просит научить, и это ставит Леви в тупик. Терпения не хватает, он быстро выходит из себя, но не отступается, пока результат его не устроит.

Они встречаются однажды после рассвета. Эрвин всегда тренируется в эти часы — пока есть время и никто не мешает. Он крайне редко вступает в схватки, но не может отказаться от ощущения полёта. Свистит ветер, земля уходит из-под ног, во всём мире — только он и снаряжение, только здесь и сейчас. Ни прошлого, ни будущего. Исчезает даже смерть.

Он почти счастлив, почти улыбается, когда вдруг видит Леви — сосредоточенного, с поджатыми губами, невыспавшегося, маленького и сильного — сильнее всех. Эрвин глубоко вдыхает и негромко зовёт его по имени. Леви оборачивается, застигнутый врасплох. Удивлённый, без привычной маски равнодушия, он выглядит незнакомо.

— Ты тратишь слишком много газа, — мягко говорит Эрвин. — Сейчас покажу, как надо.

Леви обдумывает его предложение пару секунд и молча соглашается, кивает. Не спорит.

На следующее утро в кабинете Эрвина открыто окно и слышно, как Леви во дворе препирается со старшим по званию. Выборочное послушание льстит, но Эрвин обещает себе разобраться с этим — его будущий капитан должен быть идеален. Никаких нарушений дисциплины, никаких сомнений.

Эрвин уверен, так и будет. А ещё он уверен, что завтра после рассвета Леви будет его ждать.

---

10.02.2017 в 23:29

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Челлендж

Название: Зарежь Зика
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: флеш-игра
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Леви, Зик
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: псевдогеймплей
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Зарежь Зика"

Название: Спи со мной
Перевод: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Эдитор: WTF ERURI 2017
Оригинал: Pechiko pixiv
Форма: первичный перевод додзинси
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: флафф
Количество страниц: 4
Рейтинг: PG-15
Краткое содержание: мне так спокойнее
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Спи со мной"

Название: Ах!
Перевод: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Эдитор: WTF ERURI 2017
Оригинал: 13 pixiv
Форма: первичный перевод додзинси
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: PWP
Количество страниц: 18
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: упрямства им обоим не занимать
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Ах!"

mm

Название: Гигантский ребёнок
Перевод: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Эдитор: WTF ERURI 2017
Оригинал: Tizz
Форма: первичный перевод додзинси
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: омегаверс, флафф
Количество страниц: 21
Рейтинг: PG-15
Краткое содержание: большие мужья - большие заботы
Примечание: Симпатическая беременность — состояние, при котором близкий к беременной женщине человек (чаще всего — партнёр) переживает те же симптомы и отклонения в поведении, что и она.
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Гигантский ребёнок"

Название: Тихая ночь
Перевод: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Эдитор: WTF ERURI 2017
Оригинал: Hitomi Silent Night
Форма: вторичный перевод додзинси
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Количество страниц: 21
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: ссориться можно и днём, но мириться лучше ночами.
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Тихая ночь"

Название: Когда кончится дождь
Перевод: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Эдитор: WTF ERURI 2017
Оригинал: ChiruChiru pixiv
Форма: первичный перевод додзинси
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: драма
Количество страниц: 28
Рейтинг: NC-17
Предупреждения:

может сквикнуть

Эрвин изменяет своей жене с Леви
Краткое содержание: yarazu no ame (яп.) - дождь, который начинает идти, чтобы помешать человеку уйти
Примечание: самая первая додзинси Чиру по Эрури
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Когда кончится дождь"

Название: Сказка об Эрури
Перевод: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Эдитор: WTF ERURI 2017
Оригинал: Yukihira pixiv
Форма: первичный перевод додзинси
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: сказка, драма
Количество страниц: 39
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: долгий и трудный путь предстоит пройти маленькому Леви, чтобы вернуть своего Эрвина
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Сказка об Эрури"

---

Арты в этом году просто великолепные*Q*

04.02.2017 в 23:33

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Визуал G — PG-13.

Название: Тревожный сон о тумане
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Ривай Аккерман
Категория: слэш
Жанр психоделика
Рейтинг: PG-13
Размер: 1200х8200 px
Предупреждения: AU
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Тревожный сон о тумане"

Название: Один из ста девяноста девяти
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Леви Аккерман, Эрвин Смит
Категория: джен, преслэш
Жанр: драма
Рейтинг: G
Размер: 600x920
Предупреждение: подразумевается канонная смерть персонажа
Примечание: арт по 85-ой главе
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Один из ста девяноста девяти"

Название: Убить Зика
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Леви Аккерман, Зик
Категория: джен
Жанр: экшн
Рейтинг: PG-13
Размер: 960х320рх, 1,07МБ
Предупреждения: спойлеры к альтернативной концовке произведения
Примечание: при создании работы ни один Зик (увы) не пострадал
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Убить Зика"

Название: Выходной
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Леви
Категория: слэш
Жанр: флафф, повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: 852х1200
Примечание: "отгладил бы тебя по заднице, как ты мой платочек этим утюгом..."
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Выходной"

Название: Король, первый рыцарь
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Леви Аккерман
Категория: преслэш, джен
Рейтинг: PG-13
Размер: 550x720
Предупреждения: раны, неграфичное изображение крови
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Король, первый рыцарь"

Название: Лебедь
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: хореограф!Эрвин Смит/лебедь!Леви
Рейтинг: PG-13
Размер: 750х920рх
Предупреждения: АУ
Примечание: кроссовер с балетом "Лебединое Озеро" в постановке Мэттью Борна
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Лебедь"

Название: Сон о светлячках и гортензиях
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Ривай Аккерман
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 1800х1624 px
Предупреждения: AU
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Сон о светлячках и гортензиях"

Название: Эй, здоровяк
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Сверхзвуковая Боеголовка!Леви/Колосс!Эрвин
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 640х700
Примечание: кроссовер со вселенной Marvel
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Эй, здоровяк"

Название: 70
Автор: WTF ERURI 2017
Форма: комикс
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит, Ривай Аккерман, Дариус Закклай
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Размер: 1000х1000рх
Предупреждения: отсылка к 70-й главе
Примечание: Ривай готов порвать за любого, кто обидит Эрвина
Размещение: только после деанона
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "70"

---

16.02.2017 в 23:05

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Тексты R — NC-21. Миди. Парочка простых и молодых ребят

Название: Парочка простых и молодых ребят
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Размер: миди, 4122 слова
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит/Леви Аккерман, Кенни Аккерман
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17(kink!)
Предупреждения: хирургические манипуляции, немного крови
Краткое содержание: "– Не кричи. И не дергайся, – произнес низкий голос, и в лоб Эрвину уперлось дуло пистолета".
Примечание: AU
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Парочка простых и молодых ребят"

– Не кричи. И не дергайся, – произнес низкий голос, и в лоб Эрвину уперлось дуло пистолета, твердое и очень холодное.

Несколько секунд Эрвин еще продолжал по инерции заполнять анкету. Он сидел на ресепшене в ветеринарной клинике, и в его ночные дежурства всегда было тихо, лишь иногда мяукала кошка или доносилось негромкое собачье тявканье. И сейчас даже в полной тишине он не смог различить звук шагов – человек с пистолетом, словно призрак, возник перед ним из ниоткуда. Эрвин медленно поднял взгляд и увидел размытый, не в фокусе ствол пистолета и бледное до синевы лицо. Отчетливо выделялись прозрачные серые глаза с расширенными зрачками и глубокие тени у тонкой переносицы и под нижними веками. Незнакомец был невелик ростом, должно быть, по грудь Эрвину, но довольно широкоплеч. Он сжимал пистолет дрожащей левой рукой, и под рубашкой четко проступали контуры мышц. Правый рукав был опален и пропитан кровью, ее тяжелый запах быстро наполнил холл клиники и смешался с горечью антисептика, лечебных трав и сухого корма.

– Чего ты уставился? – процедил человек, и тонкие губы небольшого рта искривились. – Пошли. Будешь зашивать, – он взглядом указал на свое кровоточащее плечо. – Ты что – огнестрела никогда не видел?

Он с силой ткнул пистолетом в лоб, мол, живее. Эрвин поспешно поднялся, под прицелом дула и холодных серых глаз обогнул стойку ресепшена и свернул в коридор. Раньше ему и правда не доводилось видеть такие раны: собаки, кошки и попугаи редко устраивали перестрелки.

– Тебе нужен специалист, – осторожно заметил Эрвин, зашел в смотровую, включил мощные лампы.

– А ты кто? Ты же врач.

В спину Эрвина между лопаток толкнулось дуло. Оно уже успело нагреться от тепла его тела.

– Я ветеринар, – терпеливо пояснил Эрвин. – И никогда не оперировал людей.

– Замолчи и начинай.

Человек тяжело осел на койку, оперся спиной на стену и подставил плечо. Рука с пистолетом безвольно шлепнулась вниз, но пальцы не разжались – Эрвин все еще был на мушке. Он достал медицинский кейс и натянул перчатки. Мельком вновь взглянул на бледное лицо, гладкое, лишь с парой мелких морщин у глаз и вертикальной складкой между хмурых бровей. Человек казался совсем юным, но в черных волосах серебрилась пара седых нитей.

– А ты смелый, – вдруг с одобрением выдохнул он, когда Эрвин срезал рукав и принялся осторожно обкалывать рану анальгетиком. – Помню одного докторишку. Так трясся, я думал – обделается.

Эрвина немного потряхивало, но только оттого, что в голове смешались калейдоскопом все медицинские знания. То всплывала схема кровеносной системы землеройки, то виделась белая лабораторная крыса, а рядом – ее кишки с подписями, то поблескивало в спиртовом растворе тело змеи. Но руки сами собой уверенным движением сунули пинцет глубоко внутрь, потянули – и в металлическую плошку шлепнулась пуля с грязными сгустками. Человек только слабо дернулся, а из отверстия с обожженными выстрелом краями сильнее пошла кровь.

– Возможно, задет крупный сосуд, – неуверенно сказал Эрвин. – Я пережму жгутом и... И без рентгена я не знаю, есть ли перелом кости. Все-таки тебе лучше...

– Ты осколки кости видишь? Нет?

– Не вижу, но могут быть трещины.

– Срастется, – низкий голос звучал все тише, серые глаза подернулись пеленой, ресницы слиплись. – Давай скорее, док.

– Поговори со мной, не падай в обморок, – мягко попросил Эрвин. – Как тебя зовут?

– Леви. А тебя – Эрвин Смит.

Леви прочитал имя на бейджике.

– Приятно познакомиться, – вежливо сказал Эрвин и достал из упаковки одноразовый скальпель.

– Не вздумай меня пырнуть, – слабо рыкнул Леви и отстранился, будто хотел закрыть от него шею.

– Ты мой пациент. Я только стараюсь тебе помочь. – Животные научили Эрвина терпению, и он говорил тихо и ласково.

Он и правда не боялся Леви – страх никогда не помогал, и если Эрвин робел, собаки часто лаяли на него, а порой и кусали.

Он промыл неглубокий раневой канал и теперь уверенно проводил лезвием, иссекая омертвевшие края тканей. Когда стал накладывать швы, то ощутил, как нить тянет в сторону – это Леви начал заваливаться на бок. Эрвин подхватил его и уложил. Пистолет спихнул плошку с бурыми от крови тампонами и пулей и с грохотом рухнул на пол.

– Антибиотики... Вколоть внутримышечно антибиотики... – сам себе бормотал под нос Эрвин.

Леви посерел, пульс на мокрой от испарины шее прощупывался слабо. Но прерывистое поверхностное дыхание постепенно выровнялось и стало глубже.

Когда редкие одиночные швы стянули края плоти, а сверху легла повязка, обморок Леви плавно перетек в сон. Под тонкими веками глаза беспокойно двигались, дрожали черные неровные ресницы. Ко лбу прилипли длинные пряди челки, а на бритых висках блестел пот. Эрвин сидел рядом и наблюдал. Пару раз он порывался позвонить в скорую помощь, но знал, что о каждом огнестреле там сообщают в полицию. И четверти часа бы не прошло, как за окнами клиники замигали бы цветные огни и раздался вой сирены. Леви забрали бы, а Эрвин не хотел так быстро с ним расставаться – только ведь познакомились.

В ветеринарной академии и еще раньше, где-то со средней школы, Эрвину часто говорили, что он – странный парень.

«Странный, но хороший», – утешал отец, тихий учитель истории. Эрвин запомнил его близорукий взгляд над стеклами толстых очков, задумчивую улыбку и запах старых книг и пыли от пиджака. Отец думал, что неглупый, статный, светловолосый Эрвин отслужит в армии, а потом станет видным политиком – уверенным красавцем с предвыборных плакатов. Но после долгой службы Эрвин вернулся молчаливым и задумчивым, страннее обычного. Теперь он больше любил животных, чем людей. Каждый год ездил в соседний город – приносил цветы на могилу боевому товарищу. В личном деле появилась скромная пометка «посттравматический синдром», а психотерапевт порекомендовал избегать стрессов. Сейчас, к своим тридцати пяти, Эрвин стал замкнутым, нелюдимым и проводил выходные один...

– Бежать надо, – сипло прошептал Леви и открыл мутные глаза. – Где чертов пистолет?

Он неловко потянулся, цапнул руками воздух.

– Куда бежать? – Эрвин послушно вложил в его ладонь рукоять пистолета.

– Подальше отсюда, – выдохнул Леви, бегло осмотрев себя, и лицо его исказилось.

– Болит?

– Да нет, ерунда, – мрачно ответил он. – Ненавижу грязь. Весь заляпан.

Эрвин не стал задавать лишних вопросов. Молча он срезал остатки рубашки, обнажив торс Леви с такой светлой кожей, что кое-где проглядывали голубые сосуды. Видны были полосы старых шрамов, пара глубоких рубцов тянулась вдоль ребер. Рука Эрвина с влажной салфеткой легла Леви на крепкую грудь и плавно скользнула к поджарому животу с впалым пупком и дорожке жестких волос, что уходила под ремень брюк. Пальцами Эрвин ощущал, как под натянувшейся кожей сокращаются мышцы. От прикосновений Леви вздрагивал и хмурил брови, на его щеках проявились алые пятна румянца, покраснели уши. Он задышал чаще, сам подставил выступающую ключицу в бурых потеках. От его макушки с длинными прядями и бритого по-армейски затылка тянуло пороховой гарью, но вместе с тем слабо проступали запахи чайного листа, коньяка и мыла. Это будоражило воображение.

– Чего опять уставился? – с раздражением спросил Леви хриплым, как у курильщика, голосом. Он с трудом поднял руку и приставил пистолет к виску Эрвина. – Сейчас мне нужно отлить. Ты проводишь меня в сортир, а потом мы убежим.

– Мы?

– Мы. Давай живее, мочевой пузырь уже подпирает.

Леви навалился на плечо Эрвина и с трудом встал, ноги тряслись и подгибались.

– Ты много крови потерял. Тебе бы отдыхать. Я могу принести...

– Нет. Я буду ссать только в сортире, – на ухо горячо выдохнул Леви и кое-как побрел к выходу. Упрямый.

– Тогда я могу понести тебя, – предложил Эрвин, когда они плелись по коридору. – Ты маленький ростом, мне неудобно наклоняться. Лучше поднять тебя на руки.

Он получил дулом по лбу, но несильно. Правая рука Леви с пистолетом плохо слушалась, а левой он с силой цеплялся за Эрвина, до боли впившись в кожу короткими ногтями.

В небольшом туалете для персонала Леви придирчиво огляделся, его взгляд скользнул по чистой серой плитке стен и блестящим кранам умывальника.

– Стой рядом. Справа, – приказал он, отцепился и тяжело навалился на стену подле унитаза. Звякнула собачка молнии.

Эрвин отвернулся и старался не смотреть и не слушать. Ему стало жарко, сердце забилось не в такт. Женщины часто называли его извращенцем – они были правы.

– О чем мечтаешь? – ядовито спросил Леви. – Помоги мне умыться.

Эрвин отвернул вентиль крана, и Леви сунул под струю левую ладонь.

– Вымой с мылом.

Его пальцы были жесткими и холодными, как лед, ладонь – шершавой, а выступающие костяшки – сбитыми. С жидким гелем Эрвин тщательно протер каждую фалангу. Он плотно обхватывал скользкий палец Леви и двигал ладонью вдоль всей длины туда и обратно, будто дрочил член.

– Не надо так. – Леви перехватил пистолет и сунул под струю воды вторую ладонь. Теперь светлые глаза стали черными от расширенных зрачков, а сиплое дыхание походило на сдавленные стоны.

– Тебе больно? – опять забеспокоился Эрвин и погладил мыльную ладонь.

– Не больно. Заткнись.

– Ты можешь убрать пушку. Ты был в обмороке – я ничего плохого не сделал. И не сделаю.

– Не командуй тут, – огрызнулся Леви. – Ты не единственный, в кого можно и нужно стрелять. Так что закрой рот и дай мне чистую одежду.

Он был явно зол и раздражен, бесился, как раненый зверь, скалил зубы. Эрвин нашел для него зеленую медицинскую робу с нашивкой клиники, помог одеться так, чтобы не потревожить забинтованную выше локтя руку.

– Теперь пошевеливайся. – В чистой робе Леви явно почувствовал себя лучше, приободрился, лицо стало мягче, но оставалось хмурым. – Бери аптечку и деньги, если есть. Идем к запасному выходу.

Эрвин не спорил и не задавал лишних вопросов. Впервые после возращения с войны он почувствовал, что жив.

На темной улочке за клиникой их ждала криво припаркованная старая черная «импала». На помятом бампере рыжим пятном расползался свет от фонаря над крыльцом. В лобовом стекле виднелось пулевое отверстие с сетью мелких трещин.

– Прыгай за руль, – велел Леви и поежился на ветру. Была ранняя осень, но ночи стояли холодные.

В салоне пахло кровью, мятной жвачкой, апельсиновой цедрой и дождем. От старых кресел слабо тянуло сигаретным дымом. Эрвин положил медкейс на заднее сиденье, подле длинного черного футляра и большого старого чемодана с металлическими замками. Осторожно стряхнул с приборной панели осколки стекла, и они со звоном полетели на асфальт. Теперь можно было сесть. Леви плюхнулся рядом и открыл бардачок – посыпались на пол пачки презервативов, разноцветные леденцы и сигаретные окурки.

– Кенни... Вот сука.

Эрвин подметил отвращение на лице Леви – слегка наморщился его небольшой, чуть вздернутый нос.

– Скотина. Опять бычки давил, где попало, – заворчал Леви. – Вот, Эрвин, дашь кому-то свою тачку – и что? Все засрут.

Он тщательнее порылся в бардачке и вытащил наручники.

– На. Хочу, чтобы ты приковал себя к рулю.

– Зачем? – спросил Эрвин, но наручники взял, один браслет защелкнул на левом запястье, а другой прицепил к потертому рулю.

– Чтоб не сбежал.

Леви откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, утомленный. Он будто и правда считал, что Эрвин из тех, кто способен на полном ходу распахнуть дверцу машины и выпрыгнуть на дорогу.

– Куда ехать?

– Прочь из города. Живее.

Когда «импала» неохотно завелась и покатила по проулку, Леви легким кивком головы указал на заднее сиденье. В зеркальце Эрвину было видно футляр и бок потрепанного чемодана, который был обклеен старинными почтовыми марками.

– Там столько деньжат, сколько ты в жизни не видел, – бесстрастно сказал Леви. Теперь он пристально смотрел на Эрвина, подмечая каждое движение. – Я украл чемодан у Кенни. Кенни Жнец – наемный убийца и мой добрый дядюшка.

Лицо Леви оставалось непроницаемым, как маска, но все же уголки губ едва заметно поднялись, он усмехнулся.

– У нас было семейное дело, понимаешь, Эрвин? На мне – вся грязная работа. Я убирал за ним.

Леви заговорил о том, как на прошлой неделе вышел из себя – Кенни перерезал горло одному, а другого выпотрошил вместо того, чтобы сделать несколько аккуратных выстрелов из пистолета с глушителем. Пол и стены были сплошь в засохшей крови. Леви в хозяйственных перчатках тер паркетную плитку и сдирал пропитавшиеся обои. Вода в ведре раз за разом окрашивалась в темно-красный. А в углу комнаты лежало неопрятной кучей то, что Леви не хотел брать в руки. Чаша терпения переполнилась.

– Люди – такие уроды. Особенно внутри, – признался он Эрвину так тихо, что слова были едва различимы за шумом мотора. – Я послал Кенни ко всем чертям.

Он забрал деньги, что Кенни хранил в подвале заброшенного дома на черный день.

– Выхожу – на крыльце Кенни, – мрачно сказал Леви. – Ох уж он разозлился!.. Стрелять начал, ясное дело. Стрелять – много ума-то не надо. Так и бежал за мной с ножом и пистолетом. Не догнал... Чего ты улыбаешься?

– Прости. – Эрвину стало легко на душе, мир вокруг него наконец-то начал вращаться. После армии все застыло, будто увязло в жидкой смоле, – каждый следующий день был похож на предыдущий, и такие муторные дни складывались в недели и годы. А теперь Эрвин ехал в ночь со странным парнем, может, не менее странным, чем сам Эрвин, и позади оставалась ветеринарная клиника. С животными ничего не случится – через пару часов заступит на смену его коллега-ветеринар. Кроме как о кошках, собаках и попугае, не о ком и не о чем было волноваться.

Через пару поворотов «импалу» остановил полицейский, склонился к окошку и уставился на Эрвина и Леви. Двое в форме ветеринаров едут куда-то на старой тачке с пробитым стеклом. Один прикован к рулю, другой бледно-серый, как покойник. Они были той еще парочкой.

– Почему в наручниках? – У копа были усталые выцветшие глаза и неопрятная щетина над верхней губой.

Эрвин посмотрел на Леви, а Леви недовольно глянул в ответ и раздраженно сказал:

– И чего ты молчишь? Скажи полицейскому.

– Я... – начал Эрвин, и в голове раздался тихий щелчок, пришли нужные слова: – Это у нас ролевые игры.

– Извращенцы, – пробормотал полицейский и поспешно отошел, не стал связываться. Теперь в его блеклых глазах стоял страх.

– Ты напугал копа, – шепнул Леви. – Рожа у тебя была – я бы обоссался. Хорошо, что уже отлил.

Эрвин не удивился, ему приходилось и раньше такое слышать. У него бывало выражение лица, как у одержимого демонами. Женщины шарахались.

Они продолжили свой путь. Впереди была тьма с редкими вкраплениями света фонарей и далекими красными точками габаритных огней машин. «Импала» покинула город и теперь неслась по автостраде. На фоне чернильного неба покачивались высокие клены, шумела осенняя листва.

– По-хорошему надо бы тебя пристрелить, – признался Леви, и по крыше «импалы» застучали первые капли осеннего дождя.

– Нет нужды. Я полиции ничего не скажу о тебе, – откликнулся Эрвин, на его лоб через дыру в стекле падали холодные капли.

– Возможно. А вот дяде Кенни ты не только сказал бы, куда я поехал, но и спел бы. И даже станцевал в нужном направлении, – пояснил Леви. В прозрачных глазах загорались и гасли зеленоватые искры от сияния дорожных указателей. По лицу скользили тени. – Поэтому я решил взять тебя с собой. А убивать бесплатно – это глупо, – добавил он и отвернулся, посмотрел на дорогу в мареве дождя: – Поедем на запад, сворачивай на шоссе сто четыре.

– Почти все преступники едут на запад, если бегут от полиции. По статистике, – припомнил Эрвин. – Думаю, мы отправимся к морю.

– Почему это к морю?

– У меня давно не было отпуска.

Леви коротко глянул на него и обронил:

– Ты псих.

– Приморский климат полезен для здоровья, – беззаботно сказал Эрвин. – Говорю как твой лечащий врач.

Он без спросу открыл бардачок, нащупал среди мелкого мусора ключ от наручников и отомкнул браслет на запястье. Леви только вздохнул и закрыл глаза, поник головой. Он спал, а Эрвин изредка поглядывал на него, и «импала» увозила их все дальше и дальше на восток.

Рано утром дождь прекратился, и небо стало светлым, розовато-голубым. Мокрые опавшие листья облепили крышу и колеса «импалы», свежо пахло сырой травой и сладковато тянуло тленом. Эрвин припарковал машину у придорожного кафе, вышел и открыл дверцу для сонного и помятого Леви.

– Чем ты меня таким обколол? – проворчал Леви и кое-как выбрался из салона. – Голова дурная до сих пор.

Он задрожал и обнял себя за плечи, чтобы сохранить тепло на прохладном влажном ветру.

– Рука болит?

Эрвин встал вплотную и безотчетно обнял его за пояс, словно хотел одновременно поддержать и согреть. Леви покачал головой, но не отстранился, так бок о бок они и зашли в маленький зал кафе, где воздух был горько-сладким от вафель с кленовым сиропом и крепкого кофе. Пара посетителей-дальнобойщиков сонно жевала стейки, не отрываясь от тарелок. За стойкой скучала пожилая официантка в заляпанном фартуке. Леви посмотрел на нее неодобрительно, а потом долго и придирчиво выбирал самый чистый стол. Наконец сел и принялся яростно тереть ладони салфетками, нервный, на взводе, как курок пистолета. Эрвин принял решение за них обоих и заказал черный чай и овсянку.

– Поедим и поедем дальше. – Ночью он нашел в бардачке помятую карту и уже успел прикинуть маршрут. – Через пару миль будет мотель. Снимем комнату. Я осмотрю твою рану – может, надо края еще ушить.

Леви отозвался невпопад, он думал о своем:

– Где чертов Кенни? Почему он нас не преследует?

– Он не знает, куда мы поехали? – предположил Эрвин и придвинул тарелку с кашей ближе к Леви, мол, поешь. – Или еще не нагнал нас?

– Этот кого хочешь нагонит и перегонит. Что-то здесь не так, чует моя задница. Будем ехать до самого вечера. Никакого тебе мотеля.

Эрвин тихо засмеялся, его забавляла манера Леви изъясняться с таким серьезным и строгим видом. С этим человеком он, пожалуй, был бы не прочь провести годы у моря под шелест волн.

– Купим дом. И маленькую яхту, – решил он. – Назовем ее «Крылья свободы».

Леви застыл с ложкой у открытого рта. Он удивлял Эрвина – Эрвин удивлял его.

Официантка включила радио, и сквозь треск помех послышался перезвон колокольчиков, а потом приятный мужской голос счастливо пропел:

– С каждым днем мы все ближе. Каждый день немножко длинней. Повсюду любовь немножко сильней. Э хэй! Э хэй-хэй!..

«Все верно. Все так», – мысленно согласился Эрвин. Он постукивал в такт ладонью по колену и готов был начать подпевать. Но по суровому взгляду Леви легко прочитал: «Не вздумай, дай поесть спокойно».

Вечером в мотеле Леви заставил Эрвина тщательно вымыть душевую кабину и только потом разделся и шагнул под струи воды.

– Не намочи повязку. – Эрвин уже понял, что отговаривать от мытья бесполезно, да и рана заживала быстро, как на собаке. Он смотрел на крепкую спину Леви, выступающие лопатки и позвонки у основания шеи. Капли блестели на бритом затылке, стекали по широким плечам. Мыльная губка плавно скользила по груди, по боку к узким бедрам и небольшой аккуратной заднице. Движения Леви были скупыми и выверенными, он не тратил зря энергию, тренированное тело слушалось его идеально. Пена белой полосой стекла по внутренней стороне бедра, и Эрвин отвел взгляд. В ванной комнате стало слишком жарко и душно от влаги, но он не уходил – боялся оставить Леви одного, все еще мертвенно-бледного и слабого.

– Ты тоже не забудь помыться, – напомнил Леви и протянул руку. – Полотенце давай.

В задумчивости Эрвин голым вышел из душевой, сел к Леви на край кровати.

– У тебя член стоит, – сообщил Леви, и Эрвин навис над ним, в упор разглядывая обнаженное, мокрое после душа тело с прозрачными каплями воды на светлой чистой коже.

– Чего тебе? – недовольно спросил Леви и уперся пяткой ему в грудь, но не оттолкнул, сил не хватило.

– Нравится смотреть на тебя, – тихо произнес Эрвин и поймал его за ногу, прижался губами к выступающей острым углом кости на щиколотке, мокро поцеловал и прихватил зубами. Кожа была безвкусной и слабо пахла зеленым чаем. Эрвин ощутил, как Леви мелко-мелко дрожит, и медленно потерся щекой о его твердое колено, носом уткнулся с внутренней стороны бедра, где дрожь была сильнее.

Мышцы на животе Леви окаменели, когда Эрвин чмокнул пупок и спустился к началу дорожки жестких темных волос. Член у Леви был небольшой, но толстый с аккуратной красивой головкой. Когда ствол напрягся и стал тверже, головка толкнулась в разомкнутые губы Эрвина, влажно и горячо прошлась по языку и скользнула глубже в рот.

– Ты... странный... – сипло прошептал Леви и беспомощно царапнул ногтями по плечу Эрвина. Он отрывисто дышал и ерзал задницей по кровати, то приподнимаясь, то вновь ложась на спину, усталый и податливый. – Но сосешь хорошо.

Эрвин на мгновение отстранился, облизнул губы и предупредил:

– Я хочу сделать еще кое-что.

Леви начал слабо сопротивляться, стоило лишь раздвинуть его маленькие подтянутые ягодицы и длинно мокро лизнуть между ними. Но вскоре он затих и только быстро рвано дышал, когда Эрвин надавил языком, проникая внутрь. Леви ощутимо зажимался, его трясло, он пытался свести колени, но не мог, потому что Эрвин сильнее навалился на него и так прихватил за бедра, что оставил синяки.

– У меня. Швы. Разойдутся, – слова Леви звучали как прерывистые резкие стоны. Эрвин отстранился, чтобы видеть искаженное лицо с шалыми почерневшими глазами и блестящие от влаги красные губы.

– Зашью заново, – тихо пообещал Эрвин, лег на Леви всем телом и коротким рывком грубовато присунул головку члена. Ствол входил туго, с каждым движением терся в жаркой тесноте. Эрвин изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не навредить Леви.

Черные пряди волос щекотали Эрвину ключицы. Леви был так мал ростом, что полностью скрылся под ним.

– Смазка, – куда-то в грудь Эрвину простонал Леви. – Почему без смазки?..

– Она бы тебе не понравилась. Склизкая, мерзкая. – По шумному вздоху Эрвин понял, что угадал. Он стал осторожнее и мягче. Шептал ласковые слова, трахал легко и быстро, на полтычка. Леви хрипло попросил заткнуться и вдруг сам подался, насадился чуть сильнее, а потом опять зажался и отодвинулся так, что в заднице осталась только головка. И вновь расслабился и принял ствол целиком. Его член настойчиво терся о живот Эрвина и твердел.

– Все-таки тебе очень нравится, когда тебя трахают, – шепнул Эрвин. Сердце в его груди колотилось как бешеное, и сквозь шум крови в жилах он с трудом слышал свой голос.

Леви только громко вскрикнул под ним, напрягся и замер, кончая. В его заднице стало так тесно, что Эрвин сорвался в оргазм вслед за ним и ощутил чужую дрожь как свою собственную. Леви стал горячим, будто раскаленный на солнце камень, а его сердце суматошно колотилось не в такт. Эрвин медленно сместился, лег ниже и губами поймал нить пульса на шее Леви.

Стало очень тихо. Только шумела кровь в ушах, да за окнами шелестели шины машин. Сквозь жалюзи пробивались желтые полосы от огней фар, скользили по стенам и кровати.

– Я вымою тебя и перевяжу, – негромко сказал Эрвин и погладил Леви по груди, проследил пальцем тонкий шершавый шрам.

– Сам смогу. Не помираю еще, – медленно проговорил Леви. Он лежал неподвижно, раскинув ноги, и смотрел в потолок.

– Мне это нравится – заботиться о тебе. – Эрвин приподнялся и заглянул в его глаза – в полосах света правый сейчас казался серым с золотыми искрами, а левый холодно-синим.

– Ты – извращенец, – сонно сказал Леви и положил ладонь на его щеку. – И тебе пора побриться, уже щетина пробивается.

– Побреюсь. – Эрвин повернул голову и чмокнул теплые, наконец согревшиеся кончики его пальцев.

– И не целуй меня в губы. Сначала прополощи рот, зубы почисти как следует. Твой язык был в моей заднице.

– Я сделаю все, что ты захочешь. Но вообще, знаешь, у тебя удивительно чистая задница.

Леви пристально посмотрел на него, а потом ухватил Эрвина за волосы, грубо притянул и сам жадно и собственнически поцеловал.

Под утро Эрвин проснулся от ставшего привычным ощущения – к его лбу приставили пистолет. Зрение прояснилось не сразу – сначала среди размытых пятен темной комнаты сияли лишь прозрачные холодные глаза, очень похожие на ледяные глаза Леви, но будто выцветшие, с глубокими морщинами у век от привычки все время щуриться. Потом Эрвин различил дочерна загорелое лицо с неровной, как древесная кора, кожей и глубокими складками у губ. В углу ухмыляющегося рта торчала тлеющая сигарета, в щетинистой бороде запуталась пара крупиц пепла. Глубокая тень от полей шляпы легла на лицо и скрыла глаза.

Эрвин молчал и не шевелился. Он понял, что познакомился с дядюшкой Кенни.

– Рот открой, – прозвучал хриплый шепот. Дуло стукнулось о зубы Эрвина, пистолет с нажимом пропихнули внутрь, горько-соленой тяжестью он лег на язык. – Не хочу будить Крысеныша. Спит, как гребаный ангел. Знаешь, обычно у него бессонница. А с тобой, поди ж ты, задрых.

Осторожно сглотнув, Эрвин искоса глянул на соседнюю кровать. Леви свернулся клубком и спал. Он был измотан, и не стоило ночью его трахать, но и не трахать было уже невозможно. У Эрвина все чаще возникало ощущение, что они с Леви давно знакомы и уже сотню лет вместе мотаются по миру на старой «импале», бесконечно долго едут к далекому морю. Два идиота.

– И куда же вы бежите вдвоем? – с усмешкой спросил Кенни и наклонился ниже. От его дорожного плаща резко пахнуло смесью табака, пороха и коньяка. – С моими-то деньгами. И винтовку Крысеныш, небось, прихватил?

Кенни вздохнул, качнул пистолетом так, словно не дулом, а членом водил глубоко во рту Эрвина. От этого уже становилось тошно. В прямом и в переносном смысле.

– Ну, не кисни, чего такой хмурый стал? – участливо спросил Кенни и похлопал его по щеке жесткой сухой ладонью. – Мне нравится, что ты неразговорчивый, не люблю болтунов.

Эрвин плавно поднял руку, взялся за его запястье и потянул. Сопротивления не было, мокрое дуло пистолета выскользнуло наружу.

– Надо же. Совсем меня не боишься, – одобрительно сказал Кенни. – Ты – высокая блондиночка с ясными голубыми глазами. Никогда не думал, что Леви с такой что-то светит.

Тон был издевательский, но Эрвин не чувствовал гнева или обиды, он сел, утер рот тыльной стороной ладони и продолжал молчать. Слова были неуместны – это был театр одного актера, Кенни. И трагикомедия подходила к концу, занавес закрывался. Кенни убрал оружие, неслышно подошел к Леви и кончиками пальцев убрал волосы с его лба. Произнес тихо:

– Черт с ними с деньгами – всего лишь бумажки с картинками. Я уже не сержусь. Хотя бы иногда присылай мне открытки, Крысеныш. А если захочешь снова работать со мной – только свистни.

Он отодвинулся, махнул Эрвину, резко развернулся и вышел из комнаты. Дверь затворилась бесшумно.

– Он нас отпускает, – веки Леви все еще были сомкнуты, голос охрип со сна. – Ты ему понравился.

По оконному стеклу забарабанили капли, снова зарядил осенний дождь. Эрвин взял одеяло и перебрался в постель к Леви, теплее укутал их обоих. Им предстояла долгая дорога.

На Рождество, которое совпадало с днем рождения Леви, они отправили Кенни фотокарточку с сияющим в ночном море маяком и пустынным пляжем с серебристым от лунного света песком. На краю снимка вдали покачивалась на волнах белая яхта.

---

16.02.2017 в 23:06

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Тексты R — NC-21. Миди. На перекрестке

Название: На перекрестке
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: WTF ERURI 2017
Размер: миди, 4 250 слов
Пейринг: Эрвин Смит/

спойлер!

призрак!Леви Аккерман
Категория: слэш
Жанр: мистика
Рейтинг: R
Предупреждения: AU,

спойлер!

условный кроссовер с фильмом «Психо» и сериалом «Мотель Бейтс», непрописанный кинк на асфиксию.
Краткое содержание: Эрвин и сам не заметил, в какой момент на перекрестке появилась невысокая фигура с отставленной рукой.
Примечание: все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними.
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "На перекрестке"

Около двух он пообедал в забегаловке на выезде из маленького городка, название которого помнили только коренные жители. В зале пахло жженым луком, бургеры закончились, и официантка с криво выведенным «Дэйзи» на груди и нарисованными сердечком губами предложила попробовать сэндвич с тунцом.

— Окей, — сказал Эрвин, улыбаясь пошире. Обычно улыбка помогала, но чем дальше он забирался от дома, тем слабее она действовала на жителей, застывших в глухом провинциальном безвременье. Ничего, оставалось потерпеть еще немного, скоро он вернется на большую дорогу, а там и до Сиэтла недалеко. — Пусть будет сэндвич. И кофе, Дэйзи, двойной эспрессо, пожалуйста.

Дэйзи сонно кивнула, заправила за ухо сальную прядь волос, одернула мятую юбку, лоснившуюся ниже спины, и удалилась, лениво покачивая бедрами.

Стол пах мокрой тряпкой. Вид из грязного окна напоминал фотографию в дешевой газете. Казалось, протянешь руку, проведешь пальцем, и пыльная дорога, машины, дерево с посеревшими листьями — все смажется, оставив на пальцах следы типографской краски. Мимо устало трусила собака, худая и некогда белая. Она остановилась; уставилась, задрав голову, на Эрвина, и ему почудилось, будто у нее человеческие глаза — воспаленные, с ярко-красными прожилками. Глаза кого-то знакомого, кого-то, оставшегося там, откуда самого Эрвина комиссовали. Кого-то, кого Эрвин мог бы спасти. Не спас.

В последние полгода на гражданке такие мысли появлялись все чаще. Не было той четкости, ясности, которую давала война. Все выцвело и подернулось дымкой. Эрвину не нравился этот мир, слишком спокойный и медленный, чужой и сложный, не нравилось, каким в этом мире становился он сам. Не нравилось то, что он не мог ничего изменить.

От неприятных мыслей отвлекло появление сэндвича на светлой растрескавшейся тарелке: мокрый хлеб, влажный тунец и блестящие жухлые листья салата. Над чашкой вился пар. На вкус кофе был ничего так, терпимый, приходилось пить и хуже.

Когда Эрвин, расплатившись, вышел на улицу, собаки уже не было. Никого не было. На западе собирались тучи. Если он хотел ночевать в нормальном мотеле, надо было выдвигаться сейчас же, чтобы успеть до дождя. Хотелось курить.

Через полтора часа после обеда, несмотря на выпитый кофе, нападала сонливость. Обычно Эрвин делал радио погромче и открывал окно. На этот раз помогло слабо. За спиной небо наливалось чернотой. Все сильнее ныла рука. Из приемника доносился треск, заглушая незнакомую музыку, — здесь ловила только одна волна. Эрвин и сам не заметил, в какой момент впереди, на перекрестке, появилась невысокая фигура с отставленной рукой. Он сбросил скорость.

— Проблемы? — спросил Эрвин, опуская стекло с пассажирской стороны.

Прошла секунда, две, и парень медленно наклонился, заглядывая в салон. Выглядел он плохо — запавшие щеки, мешки под глазами. Но одежда и высокие армейские ботинки казались на удивление чистыми.

— Подбросишь? — голос был неожиданно хриплым и сонным.

Вдалеке загромыхало. Гроза набирала силу.

— Без проблем, — Эрвин кивнул. Парень ему не нравился, было в нем что-то раздражающее, неправильное. Но Эрвину нужен был собеседник. Станет зарываться — снова окажется на дороге, вряд ли с этим коротышкой будет трудно справиться.

Его звали Леви. Фамилию Эрвин не расслышал, что-то на «-ман». Еврей, наверное. Темно-зеленая толстовка, растрепанные волосы и странно низкий голос — одно в нем не сочеталось с другим и казалось случайным, не подходящим. Эрвин неожиданно для себя вспомнил про чудовище Франкенштейна, усмехнулся и заговорил:

— Меня зовут Эрвин. Обычно я таким не занимаюсь, но друзья попросили перегнать тачку, и я подумал — почему бы нет? Никогда не был в Сиэтле.

— Сиэтл, — повторил Леви и задумался. — Довезешь меня до Сиэтла?

Он был чем-то похож на подростка, сбежавшего из дома, готового забраться куда угодно, только бы подальше от заботливых родителей. Но Эрвин не обманывался — Леви, пусть и невысокий, в дурацкой толстовке, был его ровесником.

— Без проблем, — Эрвин пожал плечами. — Но без остановок я не погоню. До восьми надеюсь снять номер, принять душ и вытянуться на койке. Ты со мной?

Леви отвечал не сразу, с едва различимой заминкой, как иностранец — будто ему требовалось время, чтобы понять услышанное, сформулировать ответ и перевести его на другой язык. Голос не слушался, срывался — как у человека, который очень долго молчал. Леви замолкал, глухо кашлял и начинал заново. Смотрел он прямо перед собой.

Эрвин не удивился, когда скорее почувствовал, чем заметил косой взгляд. В конце концов все пялились. Он бы и сам, наверное, глазел, если бы не побывал на фронте. Эрвин спокойно поднял правую кисть. Манжет скользнул ниже, открывая участок изуродованной руки.

Леви ни о чем не спрашивал, только смотрел. Будто не понимая, что делает, потянулся пальцами — прикоснуться, проверить, как человек, который не привык доверять всему, что видит.

— Взрыв, — коротко объяснил Эрвин больше для себя, чтобы разбить неловкую паузу. Молчал даже приемник. — Меня завалило, еле вытащили. Думал, отрежут. Но нет, нашелся врач, сложил по кусочкам, зашил. А толку-то. Провалялся по лазаретам, потом комиссовали. Нерабочая, считай, рука, пальцы почти не гнутся.

— И девчонок клеить мешает, — недобро усмехнулся Леви.

— Мешает, — согласился Эрвин, промолчав о том, что мешало совсем другое — не толстые шрамы и не пальцы, которые почти ничего не чувствовали.

Снова замолчали. Эрвин старался не отвлекаться от дороги. Быстро темнело. Тени скользили по салону, и Эрвину показалось, что он увидел краем глаза, как Леви посерел, точно мертвый. Он немало повидал таких. В какой-то момент будто бы даже узнал его, словно все это с ними уже случалось. Слипшиеся волосы на виске, темные и глянцевые от крови. Красное липкое ухо. Череп с небрежной глубокой вмятиной. Если всматриваться, увидишь светлые кусочки кости, застрявшие в волосах, прилипшие к мокрой щеке. Эрвин вздрогнул и повернулся. Леви сидел неподвижно, как раньше, целый и безразличный.

— А ты? — Эрвин снова заговорил. — Воевал?

— Нет, — Леви задумался, затем уверенно покачал головой: — Никогда не уезжал из Орегона. Знаешь, я тот самый парень, который рождается, живет и умирает в одном городе. Тире между датами на памятнике длиннее, чем расстояние между местом, где он начинает дышать, и местом, где прекращает. Ты боишься смерти?

— Нет, — Эрвин не удивился вопросу, он слишком много об этом думал. — Мы все в конце концов умрем. Страшно умереть в одиночестве. Тебя найдут через неделю, вонючего, разлагающегося, обглоданного любимым псом, который выл от тоски пару дней, а потом захотел жрать. Страшно умереть в уличной потасовке, наткнуться на компанию пьяных отморозков, уверенных, что для них нет ни смерти, ни наказания. Страшно умереть под колесами машины, за рулем которой алкоголик, глава семьи, возвращающийся из бара домой, чтобы устроить взбучку своей жене, а тут на его дороге появляешься ты. Страшно умереть, просидев всю жизнь на одном месте, делать изо дня в день одно и то же, ничего не хотеть, никуда не стремиться. Ты правильно решил сбежать от этого. Я вот тоже сбежал. Правда, кончилось все равно дерьмом каким-то.

— Складно говоришь, — кивнул Леви.

— Отец был учителем, — зачем-то пояснил, словно оправдывался, Эрвин.

— И что? Ты поэтому здесь? — спросил Леви. Его голос впервые звучал заинтересованно. — Не хочешь оставаться на одном месте? Носишься то сюда, то туда?

— Я здесь, потому что друг попросил перегнать машину.

Это было правдой. Почти неделю назад в дверь его дома позвонили, когда он прилег после обеда. Он плохо спал, но заняться все равно было нечем. Который день палило солнце, забывшее, что уже наступила осень, и Эрвин все ждал, пока оно угомонится. До завтра еще надо было починить газонокосилку миссис Симмонс, но по такой жаре Эрвин не мог ни соображать, ни работать.

Звонок, которым нечасто пользовались, хрипло задребезжал, прочищая голос, и замолк на высокой ноте. Эрвин открыл глаза. В дверь постучали. Кажется, теперь ему придется разбираться еще и с этим. Эрвин спустил ноги на нагретые доски, поморщился и пошел открывать. На пороге стоял Нил Доук, хороший парень, бывший одноклассник и сосед, женившийся на Мэри. Когда-то Эрвин думал, что сам на ней женится, но он ушел воевать, а Нил повел девушку в церковь. Наверное, это было правильно. По крайней мере, муж у Мэри был здоровый, полноценный — не списанный со счетов вояка.

— Эрвин, — Нил улыбался устало и радостно. — Тут такое дело… Я зайду?

Он не стал дожидаться ответа, потеснил Эрвина, вошел в темную прихожую. Достал платок в крупный горох, промокнул лоб и выдохнул:

— Ну и жарень, да? Не припомню такой даже той осенью, когда малыш Стиви утоп. Все как-то полегче было. А сейчас жарит и жарит. На полях работать приходится день и ночь, иначе сожжет все к чертовой матери. Ну да я о другом хотел. Эрвин, брат, Мэри сказала, ты за любую работу берешься, ну я и подумал… — Нил замялся, пожевал губами и посмотрел на него снизу вверх, плечистый и загорелый. — Мне бы машину сестре и мужу ейному в Сиэтл перегнать. Сам, думал, съезжу. А тут с этой жарой — ну никак. Работать надо. Поможешь, брат? Про цену договоримся. Мотели, жратва по дороге — все оплачу, это даже не сомневайся. А то она — сестра, Джеки, ты ее, может, и помнишь, смешная такая была, рыжая, веснушки по всей рожице, — малышей ждет. Им бы тачку с мужем, чтобы ходить поменьше надо было. А то тяжело ей. Слабенькая она у меня, волнуюсь. Ну так что, Эрвин? Поможешь? За деньги-то ты не переживай. Не обижу, не обделю, чай, не первый день знакомы.

— Я могу выехать завтра.

До вечера Эрвин закончил с газонокосилкой, вернул ее миссис Симмонс и зашел к Нилу. Дверь открыла Мэри, румяная, в голубом платье. За ее спиной пряталась маленькая девочка — года три, не больше, с тугими косичками, улыбчивая и похожая на маму. Эрвин смутился, замялся, подумал не к месту, на кого были бы похожи их общие дети. Пошла бы Мэри за него или нет? Мэри ойкнула, застенчиво опустила глаза и позвала мужа. Голос у нее был красивый — грудной, певучий, как у актрис каких-нибудь.

Нил, к счастью, оказался неподалеку. Звал зайти, поужинать вместе с ними — Эрвин отказался. Нил не настаивал, протянул сверток с деньгами, ключи и записку с адресом сестры в Сиэтле. Еще через полчаса у Эрвина в кармане лежали документы. Из них следовало, что мистер Нил М. Доук доверял мистеру Эрвину Б. Смиту голубой бьюик, который тот должен был перегнать в Сиэтл и вручить миссис Джеки С. Роуч.

На следующий день в семь утра Эрвин вышел из дома, запер дверь и сел в машину. Было пасмурно, солнце и не думало показываться на небе. Эрвин решил, что это хороший знак. За все время поездки он так и не увидел ни солнца, ни голубого неба. Было прохладно. Временами начинал накрапывать мелкий острый дождь, и Эрвин чувствовал что-то, похожее на облегчение. Может, это и был выход? Может, оставить родительский дом, продать его в конце концов, а самому колесить между штатами? Никаких знакомых, друзей, соседей, никаких обязательств, и ты не должен оправдывать ничьи ожидания.

Идея все еще казалась Эрвину неплохой, но он не хотел делиться ею с чужим парнем, с которым их связывали несколько миль дороги и пара глупых разговоров.

— А я раньше боялся.

Эрвин недоуменно взглянул на Леви.

— Боялся смерти, — пояснил тот. — Хотелось жить вечно, представляешь? Боялся не успеть что-то важное. Кретин.

— А потом?

— Потом — перестал, — Леви криво усмехнулся.

Дальше ехали в тишине. Поля вдоль трассы закончились, сменились лесом, который нехотя расступался, оставляя небольшую полосу плохой дороги с выбоинами. Наконец пошел дождь. Неожиданно спокойный и тихий, тарабанил по крыше, заливал стекла, укачивал.

— Я видел, как умерла мать, — Леви снова заговорил, когда Эрвин пытался прикинуть, где они находятся и светит ли им приличный мотель. По всему выходило, что до крупного города оставалось немного. — Она была шлюхой. Знаешь, из тех, кто водит мужиков к себе домой, а тебе говорит сидеть в своей комнате тихо-тихо. И тогда, если ты действительно сидишь настолько тихо, что слышишь каждый гребаный звук из-за стены, в воскресенье тебя ведут на ярмарку, дают покататься на карусели и покупают яблоко в карамели — красное, большое, просто гигантское.

Эрвин молчал. Леви говорил спокойно и ровно, монотонно — как дождь.

— Не знаю, чем она заболела. Помню, как однажды в понедельник она не смогла встать. Жар, сильный кашель, слабость. Ее рвало. Дважды приходил доктор — в понедельник и среду. А в четверг она перестала мне отвечать. Не помню, сколько мне было — пять? Шесть? Я все никак не мог сообразить, что с ней случилось. Думал, ей стало хуже, притащил свое одеяло, укутал. Она остывала медленно. Я плакал и боялся позвать на помощь — думал, виноват в этом, раз потащил ее на ярмарку. Нас нашел мамин брат. Говорил, мы провели вместе неделю. Сам я не знаю. Но все еще помню сладковатый запах, который шел из-под одеял.

История закончилась внезапно, и только после этого Эрвин услышал, как что-то мягко стучит под капотом. Звук становился все раздражительнее и громче, будто там, внутри машины, билась пойманная птица.

— А твоя машина сейчас колеса не склеит? — голос Леви ничуть не изменился. Он обо всем говорил совершенно одинаково: о матери, о погоде, о смерти и об обеде.

Эрвин не успел ответить. Бьюик дернулся и остановился. Дождь пошел сильнее.

* * *

Машина встала накрепко. Эрвин пару раз открывал капот, пытаясь при свете слабого фонарика рассмотреть хоть что-то, но из-за дождя стемнело раньше обычного. Через полчаса он с трудом мог пересчитать пальцы на собственной руке.

Он открыл дверцу со стороны пассажирского сидения:

— Вылезай. Придется вернуться с подмогой.

— Где ты собираешься искать подмогу в этой дыре, да еще в такое время?

Ударила молния. Туча тяжелым набрякшим брюхом скребла по самым макушкам деревьев. Эрвин пожал плечами, поморщившись от стекавших по лицу капель:

— Пойдем вдоль дороги пешком. До мотеля должно быть недалеко. Пока я обедал, запомнил карту, висевшую в забегаловке. Там, если повезет, найдется телефон. Переночуем в нормальных постелях, а утром станем решать, что делать дальше. Смысла сидеть здесь все равно нет. Не думаю, что кому-нибудь во время ливня понадобится угонять заглохшую машину.

Леви неохотно выпрямился, потянувшись всем телом, вытащил с заднего сиденья рюкзак.

— Если заблудимся в этих ебенях по вине твоей развалюхи — придушу.

— Если бы не моя развалюха, ты бы полз по этим ебеням на своих двоих.

Леви перебросил лямку через плечо.

— Тогда чего встал. Вперед.

До мотеля дотащились только к ночи. Ноги скользили по грязи, обувь промокла насквозь и чавкала, заляпанную одежду можно было сразу отправлять в стирку. По пути Эрвин чуть не свалился в разрытую у самой дороги яму.

Над крышей светилась, потрескивая и шипя от капель, синяя надпись с черными провалами там, где перегорели неоновые лампочки: «Мотель Б..тс». Комната менеджера была заперта на ключ, но на двери болталась табличка: «По вопросам заселения обращаться в хозяйский дом».

Эрвин закрутил головой. Нужный дом нашелся сразу — мрачная двухэтажная громадина на невысоком холме, к которой вели узкие каменные ступени. Леви заходить внутрь отказался, остался под небольшим навесом:

— Договорись сам.

Через десять минут Эрвин вышел к нему уже с ключами.

— Взял один номер с двумя кроватями. Кажется, менеджер вышел ко мне в женском халате, — он тряхнул головой, стараясь прогнать воспоминание. — В такую погоду выбирать не приходится, но место странное.

Леви тут же нетерпеливо зашагал в сторону номеров, не спрашивая, который из них снял Эрвин. Остановился у нужного.

— В такую погоду я бы согласился взять ключи и у менеджера в женском фартуке. Или даже без него.

Он сразу прошел в крохотную ванную, придирчиво осмотрел каждый угол и понюхал висевшее на крючке махровое полотенце, вытащил из рюкзака чистую футболку. Сбросил толстовку на кровать, стоявшую ближе к окну, вернулся в ванную и, прежде чем плотно затворить за собой дверь, окинул Эрвина серьезным взглядом:

— Вздумаешь ломиться ко мне в душ — придушу.

Эрвин только вздохнул:

— Это я сегодня и так слышал. Не забудь оставить хоть немного горячей воды.

— Уж как получится.

Кровати были застелены. Поверх постельного белья, чистого, пахнущего дешевым порошком, были наброшены ярко-зеленые покрывала — в сочетании с ворсистым коричневым ковром и синими обоями смотрелось дико. Эрвин выключил свет, оставив только ночник, упал на незанятую постель рядом со входом. Слушая, как под его весом убаюкивающе скрипят старые пружины, устало прикрыл глаза.

Он проснулся от стука, не сразу вспомнив, где находится, и первым делом стал наощупь искать нож под подушкой. Вокруг было темно. За тонкой стеной продолжал шуметь душ, слышались ругательства.

Стук повторился. Он встал, кое-как нашарил дверную ручку, выглянул с порога. Снаружи оказалось еще темнее, чем внутри: вывеска погасла, лампа под навесом тоже не горела. Менеджер с любопытством заглянул ему за спину, потом с извинениями протянул большой фонарь:

— Надеюсь, батареек хватит до рассвета. Свечами пользоваться запрещено, сами понимаете, — чтобы не было пожара. Утром генератор должны починить, но в два часа ночи мастера просто не дождешься. Это все проклятая гроза.

Эрвин заверил менеджера, что они перебьются и без света, взял фонарь и поспешил закрыть дверь.

Леви снова чертыхнулся, что-то с грохотом прокатилось по полу. Со скрипом повернулись краны, и вода перестала бить в жестяной поддон. Эрвин на всякий случай постарался постучать как можно громче:

— Нужна помощь?

— А ты как думаешь? В этой темноте не могу нащупать даже гребаное полотенце. Глаза щиплет. Не успел смыть с себя эту химическую дрянь.

Эрвин опустил фонарик в пол, чтобы не слепить Леви. Зеркало запотело, за серой шторкой смутно проступали очертания тела.

— Наконец-то, — Леви пробормотал что-то себе под нос, потом не терпящим возражений тоном приказал: — Теперь постой здесь, пока я ополаскиваю лицо.

Эрвин опустился на крышку унитаза, поджал ноги — он был босиком, ступни холодило: от влажного воздуха на кафеле выступила испарина. Наконец Леви, удовлетворенно выдохнув, отодвинул шторку. Щурясь, отбросил со лба прилипшую прядь и произнес на удивление спокойно, без раздражения:

— Не подашь полотенце?

Эрвин приладил фонарик над раковиной так, чтобы свет отражался от белой керамической чаши, молча протянул сложенную вчетверо ткань.

— Спасибо.

Эрвин все ждал, что теперь его попросят отвернуться или выйти за дверь, но Леви только шумно дышал, растирая кожу до красноты. Крепкие руки, ноги, поросшие редкими темными волосками, подтянутый живот — у него было тело солдата: гибкая сила и напор. Сперва Эрвин старался отводить глаза, но ванная была настолько крохотная, что, куда бы он ни смотрел, взгляд все равно возвращался к Леви.

Леви натянул футболку — тонкий хлопок облепил плечи. Полотенце он обмотал вокруг бедер, завязал небрежным узлом. Махровая ткань едва доходила до середины бедра, не скрывая очертаний полувозбужденного члена. Эрвин моргнул, виновато поднял глаза.

Леви смотрел прямо на него — в темноте было не разобрать, с каким выражением. Голос звучал все так же ровно, но теперь в нем чудилась насмешка:

— Дашь мне вылезти или так и будешь пялиться?

Эрвин опустил взгляд в пол, начал пятиться, пока не уперся лопатками в дверь. Леви усмехнулся — теперь открыто:

— В армейских душевых ты вел себя так же благородно?

— В армейских душевых было не до того. Там тело — всего лишь уязвимое оружие, — вслух вышло более натянуто, чем прозвучало в мыслях.

Ухмылка исчезла с губ Леви. Он с осторожностью, чтобы не поскользнуться, ступил на пол, поморщившись, когда разгоряченная кожа коснулась холодной плитки. Собрал грязные вещи в ворох, бросил в корзину, стоявшую под раковиной. Потом в полной тишине — было слышно, как поскрипывают в перегородках трубы, — сделал шаг, другой, встал вплотную.

Эрвин чувствовал отголосок пахнущего мятным порошком дыхания и мог думать только о том, что не успел почистить зубы: на вкус он должен был быть как долгая дорога, бессонная ночь, еда из дешевой забегаловки. Леви, не глядя в глаза, положил руку ему на правое плечо — жестом, который было легко принять за дружеский, если бы не полумрак. Если бы не то, как близко он находился, в каком-то дюйме — задрогший Эрвин чувствовал исходившее от него тепло, полусогнутым коленом упирался в его бедро.

Он медленно выдохнул. Леви скользнул шершавыми подушечками пальцев по влажной от пара и липкой после дня в машине шее выше, левее. Сжал на пробу, потом сжал еще раз, сильнее. Ладонь теперь лежала на горле Эрвина, поверх кадыка. Эрвин сглотнул, но не сделал ни одной попытки высвободиться. Воздуха не хватало, в глазах начинало темнеть, голова кружилась. Леви удовлетворенно кивнул, другой рукой, будто слепой, тронул его лицо по выступающим точкам: лоб под волосами, виски, переносицу, кончик носа, скулы, полуприкрытые веки, подбородок. Остановился, вернулся ко рту — большим пальцем провел по нижней губе, растер уголок. Эрвин поймал палец зубами, слегка прикусил костяшку, погладил ее языком.

Леви отстранился на мгновение, ослабил хватку, но тут же, сам себе противореча, притянул Эрвина еще ближе, заставил наклониться. Смял в кулаке ворот футболки и оттянул его сперва вниз, обнажая ключицы, потом так же резко дернул вверх. Эрвин невольно втянул живот. Ткань собралась на груди складками. Леви тяжело задышал: раздувались ноздри, зрачки расширились так, словно он чем-то обдолбался. Он бросил:

— Если дорожишь этой тряпкой, советую ее немедленно снять.

Эрвин послушно стянул футболку, остался в одних джинсах. Леви отступил назад, на ощупь развязал полотенце. Теперь свет шел точно из-за его спины, лица не было видно. Эрвин опустил глаза, наконец отмер: потянулся к Леви здоровой рукой, опустил ладонь ему на бедро, чувствуя под кожей крепкие мышцы. Голосуя на дороге, Леви выглядел низкорослым сопляком. Теперь он даже стоял по-другому — поза обманчиво расслабленная, но текучая, из нее за долю секунды можно перейти в боевую стойку.

Эрвин, не тратя больше времени, сполз по двери спиной, больную руку опустил вниз, в тень, так, чтобы не было видно, что кисть висит неподвижной плетью. Здоровой потер щиколотку Леви, обвел пальцами косточку, неспешно провел по голени вверх, ко внутренней стороне бедра.

Завтра у него будут ныть коленные чашечки, да и поврежденный позвоночник не скажет спасибо, но все это — потом. Сейчас — только Леви: разгоряченный душем, гибкий, живой. Он присел на пятки, потянулся вперед, обнял Леви за пояс, быстро, чтобы не давать ни себе, ни ему времени передумать, пару раз провел языком по налитой головке и взял в рот.

* * *

Перед тем как кончить, Леви с силой провел по его затылку рукой, слегка оцарапав кожу короткими ногтями. Эрвин не стал отстраняться. Он удивленно слизал последние вязкие капли спермы с губ: по запаху, по вкусу Леви даже сейчас был как вода и мыло, как безликая чистота. Хотелось почувствовать, распробовать другое: соленый пот, истинный аромат кожи, привкус крови в жестком поцелуе и солоноватую горечь на языке.

Эрвин не собирался признаваться в этом. Оно вырвалось само. Леви отрезал:

— Поверь, ты не хочешь знать, чем я пах и каким был на вкус до того, как залез в душ.

— В следующий раз попробуем до душа.

Он только фыркнул:

— Кто сказал, что будет следующий раз? Не забегай вперед, солдат.

Эрвин покачал головой в ответ на предложение ответной услуги, улыбнулся:

— Я же сказал — в следующий раз. Не хочется перед тобой опозориться: не знаю, как ты, а я уже сплю на ходу.

В комнате было холодно — обогреватель выключился, когда вырубило генератор. Леви прошел к своей кровати, решительно спустил рюкзак на пол. Натянул мягкие брюки и начал готовиться ко сну. Ложиться на соседнюю постель вместе с Эрвином наотрез отказался.

— После душа озябнешь. Вдвоем хоть немного теплее. Да брось, после того, что только что было, ты боишься спать в одной постели?

— А что сейчас было? Даже вслух это произнести не можешь?

Леви замолчал, потом посветил растерявшемуся Эрвину в лицо фонариком, рассмеялся:

— Могу поспорить, ты сейчас красный, как вареный рак. Произошло вот что: ты мне отсосал. Возможно, мне даже понравилось. Но это не значит, что я радуюсь перспективе быть раздавленным во сне гигантской тушей.

Легли порознь, Леви погасил фонарь. Через некоторое время Эрвин почувствовал, как постель прогибается под весом:

— Подвинься, раз уж ты слишком благороден, чтобы дать мне замерзнуть.

— Есть хочешь?

Леви тяжело вздохнул, раздраженным голосом ответил, будто надоедливому ребенку:

— Жрать в постели негигиенично, разве мама не предупреждала тебя об этом, Эрвин Смит?

Эрвин шутливо потянулся к своей сумке. Леви шлепнул его по руке:

— Я согласился терпеть твое присутствие исключительно ради тепла, но не собираюсь делить постель еще и с крошками от печенья.

За окном небо медленно выцветало до безжизненно-серого, обещая еще один дождливый день.

— В армейских душевых было так же?

Вопрос застал врасплох. Эрвин надолго замолчал, потом неуверенно ответил, не зная, слышит ли его Леви:

— В армейских душевых не было тебя.

Леви спал — не делая попыток подобраться ближе, касаясь Эрвина только прохладной рукой. Батарейки в фонаре наконец сдохли, но вскоре заморгала лампа ночника: вернулось электричество. Эрвин нажал на выключатель, прикрыл глаза.

Он повернул голову к Леви, носом уткнулся в изгиб шеи. Вдохнул еще раз: мыло и проточная вода, мятный зубной порошок. Больше ничего. Уснуть удалось быстрее, чем во время отбоя в казарме, быстрее, чем в детстве — до того, как он перестал играть в войну и начал ею жить.

* * *

Когда Эрвин проснулся, в комнате все еще горел ночник. Обогреватель работал на всю мощь, будто пытался нагнать упущенное время. Соседняя кровать была застелена. Рюкзака на полу не нашлось, как не нашлось и грязной одежды в корзине под раковиной. Перед зеркалом стоял мутный стакан с одной зубной щеткой, на сушилке висело одно полотенце.

Парень, живший в большом темном доме на холме, открыл после первого же звонка. Теперь он казался самым обычным — молодой и поджарый, в синем свитере, из-под которого выглядывала свежая рубашка, с темными волосами и глазами, которые казались то насыщенно-серыми, то почти черными.

— Мистер Смит, верно? — спросил он, протягивая руку.

Эрвин кивнул.

— Простите, не помню вашего имени…

— Норман, — Норман перебил его, участливо улыбаясь. Глаза становились темнее, в цвет вчерашней бури, в цвет ямы, в которую накануне чуть не сорвался Эрвин. В цвет волос Леви. — И давайте зайдем в дом. Я как раз собираюсь завтракать. Составите мне компанию.

Дверь за Эрвином захлопнулась. В доме пахло засушенными цветами и чем-то пронзительно сладким. Запах был знакомый — ему не место в этом мире, так далеко от войны.

Норман обернулся, будто почувствовал его мысли:

— Увлекаюсь таксидермией.

Кухня оказалась неожиданно уютной и светлой. Стол был накрыт на одного, и пока Норман суетился, заваривая кофе, раскладывая по тарелкам оладьи, Эрвин опустился на один из стульев, коснулся пальцами сложенной газеты.

— Норман, вы не видели — парень, с которым я вчера был, невысокий такой, он давно уехал?

— Парень? — перед Эрвином опустилась яркая желтая тарелка. — Вы вчера пришли один, мистер Смит.

— Уверены?

— Абсолютно. Я долго не мог заснуть и смотрел в окно, когда вы появились на дороге. Конечно, было темно, но я разглядел вас. Разглядел бы и вашего спутника, если бы он был. Помню, я еще удивился. Сейчас у нас боятся ходить по лесу в одиночестве. После того, что случилось, — Норман кивнул на газету.

Эрвин разгладил лист и опустил глаза. На него смотрел Леви — знакомые тонкие губы, морщинка между бровей, тяжелый безразличный взгляд. Большая фотография была напечатала в середине полосы, прямо под заголовком «Зверское убийство в спокойном Вайт-Пайн Бэй». Если бы Леви это видел, он бы наверняка спросил: неужели этот парень — жертва? Или это он пришил того неудачника?

— Ему размозжили голову, выкинули из машины прямо на дороге, — продолжал говорить Норман. — Налить вам сока?

За окном начинало светлеть, хотя голубого неба все еще не было видно.

— Ваша машина сломалась, мистер Смит? Вам нужна помощь? Хотите, я...

Эрвин его почти не слышал. Он думал: что, если реанимировать машину, махнуть рукой на Сиэтл и повернуть назад? Может, Леви все еще ловит попутку на том перекрестке?

---

16.02.2017 в 23:06

Пишет  WTF ERURI 2017:

WTF ERURI 2017. Тексты R — NC-21. Драбблы и мини

Название: Никто кроме
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: драббл, 491 слово
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит/(\)Леви
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Предупреждения: смена раскладок
Примечание: все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними
Размещение: только после деанона и с разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Никто кроме"

Леви хватает Эрвина сполна. С лихвой. С остатком. У Эрвина есть то, чего Леви недостает и чего он не может получить больше нигде. У Эрвина есть цель, мечта, сила, выбор, свобода. И все это он дает Леви. Эрвин дает ему веру. Эрвин дает ему надежду. Эрвин дает ему что-то еще, о чем они не рассказывают никому. Эрвин дает ему всего в избытке, и чем-то из этого Леви делится с окружающими. Но главным он не делится ни с кем, кроме Эрвина.

Леви всегда мало Эрвина. Но ему не нужен никто кроме.

Часто Леви не хватает времени. Он весь вечер тщетно смывает с себя кровь разорванных титанами соратников, а Эрвин составляет указы, ломает глаза о тактические планы и стопками подписывает соболезнования родным погибших. Под рассвет липкое ощущение на коже Леви притупляется, а Эрвин ставит последнюю точку уставшей рукой. Они оба приваливаются на одну кровать и по очереди греют друг другу спины, пока через пару часов не приходит время подъема, а вместе с ним разлука — на полдня, на день, на неделю... на дольше. И Эрвина начинает тоскливо и мучительно недоставать.

Порой Леви не хватает слов. Он вообще не мастер говорить. Особенно когда нужно сказать что-то столь важное и столь простое. Он встает перед Эрвином, скрестив руки и сдвинув брови, и долго смотрит ему в глаза, сверлит его взглядом, пытается передать свои мысли сомкнутым ртом и покрасневшими скулами. Потом раздраженно выдыхает носом и начинает ходить по комнате, отмеривает резкими шагами ее длину два-три раза, пока Эрвин сидит на стуле и с плохо скрываемым весельем следит за ним. На очередном повороте Леви резко останавливается и решительно устремляется к Эрвину, успевает на подходе хрипло произнести его имя — и вдруг Эрвин встает и сталкивается грудью с его носом. Длинные сильные руки смыкаются у него за затылком и нежно притягивают его за плечи вперед, в бережные объятия. В такие минуты Эрвина достаточно, в такие минуты Эрвина в самый раз.

Бывает, Леви не хватает терпения, и тогда он дергает Эрвина за руку и рывком разворачивает лицом к стене. Вонзает локоть поперек поясницы, прижимается всем телом сзади, держит его кисть заложницей. А потом отпускает ее и с нажимом ведет пальцами вниз, вдоль позвоночника, минует копчик, ныряет под юбку униформы и уверенно трет сквозь брюки жаркую щель, пока Эрвин не начинает шумно дышать и размякать под его рукой. Тогда Эрвина резко становится мало, и хочется брать его снова, и снова, и снова.

Но обычно Леви не хватает воздуха, когда Эрвина очень много, когда Эрвин везде — и вокруг, и внутри, и с каждым толчком бедер его становится больше. Эрвин отстраняется, но часть его остается в Леви, и тот довольно думает, что, как бы он ни мылся, он никогда не смоет с себя Эрвина полностью. И от этого осознания он чувствует себя чище и теплее.

Есть еще одна мысль, более темная и более тайная: что никто другой не получит ни капли Эрвина. Никто не разделит с ним Эрвина. Никто не приумножит его.

Потому что у Эрвина есть Леви.

И ему не нужен никто кроме.

Название: Не опоздать
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: драббл, 739 слов
Пейринг/Персонажи: Ривай, Эрвин, Ханджи
Категория: джен
Жанр: дарк, AU в каноне
Рейтинг: R
Предупреждения: графическая расчлененка, смерть второстепенных персонажей
Краткое содержание: альтернативная концовка 84-ой главы.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Не опоздать"

— Я... обещал.

Последнее затупившееся лезвие с тихим звоном вывалилось из ножен. Уродливая титанья туша шипела, гнилостно дымясь. Ривай медленно оглянулся, не моргая. Кое-как убрал свалявшиеся мокрые пряди назад, размазав по лбу кровь. Перед ним, словно разлитое по весне озеро, распростерлась гладь переломанных изуродованных трупов людей и лошадей. Воздух, насыщенный ужасом, казалось, плавился кругами, словно от костра.

Ривай поднялся и пошел невидяще, спотыкаясь. Внутри висела пустота, пронизанная натянутыми нервами.

— Я обещал ему, — пусто повторил. Язык едва ворочался, ощущаясь напитанным кислой водой куском ваты.

Мертвая оглушающая тишина давила на черепную коробку. Ривай ступил меж ряби тел, слепо смотря под ноги. Ни одного хрипа, ни одного намека на движение. Он торопливо брел, стараясь не наступать на багровые куски мяса, выдернутые из суставов конечности, покрошенные кости в отрепьях мышечных волокон. Выплеснутые вспухшие внутренности растекались по желтеющей траве. От лошадиных крупов, принимающих на себя основной удар, осталось сплошь развороченное месиво.

Ривая вдруг пронзил знобящий страх, оборвав наконец все нити и вырвав из отупения. Он только сейчас подумал о том, что может даже не узнать Эрвина среди всего этого фарша. Что, если его раздавило осколком скалы целиком, или разнесло на части. Невредимых тел не было, но Ривай до этого не представлял Эрвина одним из них. Все, чего он боялся — опоздать.

— Ри- …вай!..

Ривай беспомощно повернул голову на крик. Мелкая фигура на стене вдали раздвоилась, потом снова слилась. Ханджи опиралась на чье-то плечо. Или, наоборот, кого-то поддерживала. За ее головой простирался первый белый рассветный луч.

Слава богу, она жива. Ривай не находил в себе сил порадоваться этому.

Ханджи крикнула еще что-то, но доносились лишь обрывки. Ривай не пытался разобрать — он увидел Эрвина. Почти целого, не считая рассеченного бока. Споткнувшись в спешке, Ривай упал перед ним на колени, провел рукой над безмятежным лицом, тщетно пытаясь унять дрожь и наковальню в висках. Ощутил на коже слабый, едва теплый вздох. Внутри все перевернулось несколько раз и застыло.

— Эрвин, — позвал он, не понимая, зачем, и не узнав собственного голоса. — Эрвин. Слышишь меня? Я уже здесь, Эрвин. Все будет в порядке. Мы в дерьме, но… выберемся.

Даже если он вколет ему проклятую жидкость, Эрвин останется безмозглой титанской громадиной. Обезьяна сбежала, и у них больше нет в рукаве ни одной козырной карты. Он не справился с тем, ради чего полегла вся разведка, а Эрвин находился на волоске от смерти. Он безнадежен, бесполезен и снова все проебал, как и шесть лет назад.

Лучше бы сломал ему тогда ноги, как и грозился.

Ривай стащил с себя накидку и принялся быстро бинтовать рану, как можно более бережно подвязывая вываливающиеся органы. Вдоль позвоночника покалывало от опасения навредить еще сильнее.

— Ривай! — послышался усталый хриплый окрик Ханджи гораздо ближе. — Ты не видел сигнальный выстрел?

Она была в метрах двадцати от него. Ривай бездумно моргнул — то ли она молниеносно передвигалась, то ли он, оказывается, слишком надолго завис. Ничего не ответив, он вернулся к узлам. Скинув с себя куртку, сложил и умостил аккуратно под эрвиновым затылком.

Ханджи встала у края, за которым начиналось кровавое кладбище, и сделала шаг вперед.

— Все погибли, — услышал Ривай голос совсем рядом. Не сразу понял, что она несет.

— Думаешь, я ослеп тут, — надломлено отозвался, не сводя взгляда с Эрвина. — Большинство, да, но Эрвин жив, Ханджи. Он еще дышит. Надо поискать других…

— Все погибли, — перебила его на последнем слове Ханджи, встав справа от него. Ветер хлестко трепал ее волосы. Ривай увидел бурую от крови повязку на ее левом глазу. — Все до единого из нашего отряда. Кроме меня и Моблита. Моблит отделался сломанной ногой, когда ударился о дно колодца… Остальные спеклись заживо ценой поимки Колоссального. Тот, который ближе всего был, Арлерт, стал практически горсткой угля.

— Неужели и Эрен?

— И он.

Ривай нахмурился, обрабатывая информацию. Пережил за сегодня слишком много, чтобы что-то ощутить. Знал, что накатит чуть позже. Если он сам доживет.

— Моблит остался с шифтером, — произнесла Ханджи, предвосхищая вопрос. Она говорила сухо и жестко, словно ее голос тоже спекся до камня. Опустившись рядом, она проверила пульс Эрвина, убедилась, что бинты крепкие.

— Твой глаз…

— Да, — последовал краткий ответ. — Невелика потеря. Что ты собирался делать с ним?

Ривай, неосознанно вцепившийся в пальцы Эрвина и смотрящий сквозь стену, перевел на нее взгляд. Ему нечего было ответить. Ханджи, судя по внимательному взгляду, поняла это. И они оба понимали, что сейчас у них есть один-единственный выбор, означающий надежду и спасение.

— Давай, помогай мне, — она принялась стаскивать с близлежащих тел накидки, чтоб связать их между собой для импровизированных носилок. — Донесем его до изножия. Возвращаться за шифтером и тащить прямо сюда слишком рискованно, можно не успеть.

Дважды Риваю повторять не требовалось.

Лишь бы не опоздать.

Название: Фемвин
Переводчик: WTF ERURI 2017
Бета: анонимный доброжелатель
Оригинал: "Femwin", автор: goddamnchou; разрешение на перевод получено
Размер: драббл, 256 слов
Пейринг/Персонажи: fem!Эрвин/Ривай
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Размещение: запрещено без разрешения переводчика и автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "Фемвин"

Ривай проснулся от прикосновений к волосам, мягкого поцелуя в бровь и того, что прямо перед лицом оказалась округлая полная грудь.

Судя по всему, Эрвин чего-то от него хотела. Несложно было догадаться, чего, учитывая усердие, с которым она потирала и сжимала его мышцы.

— Ривай, — мягко протянула она, прижимая его ладонь к своей промежности. — Просыпайся. Я тебя хочу.

Ривай смог явственно ощутить это, проникнув пальцами во влажное шелковистое тепло между складок кожи. Подавшись вперед, он лениво накрыл ртом ее сосок. От запаха Эрвин и близости ее обнаженного тела член наливался и твердел, несмотря на то, что сам Ривай все еще был погружен в полудрему.

Эрвин внезапно толкнула его на спину, оседлав, впилась пальцами в плечи. Пронзительный разгоряченный взгляд на обрамленном светлыми растрепанными прядями лице заставил Ривая покраснеть. Волосы Эрвин щекотно заструились по шее, когда она склонилась за поцелуем. Затем, подавшись назад, она уперлась рукой в его грудь, медленно опустилась на член, и оба не сдержали стона, когда тот скользнул внутрь до конца. Эрвин с прерывистыми вздохами начала двигаться, и Ривай попытался подавить низкий грудной всхлип, качая бедрами в такт.

С каждым движением Эрвин жарко, мокро, тесно и вместе с тем мягко сжималась вокруг него. Чувствовать ее было восхитительно. Ривай не мог отвести глаз от раскрасневшихся щек и колыхающейся груди, а Эрвин, тем временем, брала его, как ей того хотелось. Она опустилась на Ривая, и ему пришлось закусить губу, изо всех сил удерживаясь от того, чтобы тут же не кончить. Наградой за это спустя несколько мгновений стало его имя, слетевшее с уст Эрвин, пока она выгибалась в сладкой судороге.

Название: За дверями спальни
Автор: WTF ERURI 2017
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: мини, 3650 слов
Пейринг/Персонажи: Эрвин/Ривай
Категория: слэш
Жанр: флафф, повседневность
Рейтинг: R
Предупреждения: ООС по желанию; много старперских диалогов; cахар на зубах скрипит
Краткое содержание: После незапланированного визита Военной полиции с проверкой Эрвину и Риваю был необходим отдых в обществе друг друга.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF ERURI 2017 - "За дверями спальни"

— Ешь садись, — велел Ривай, вытащив из-под кровати метлу и принявшись избавляться от невидимой пыли. Будучи на взводе, он всегда брался за уборку.
Эрвин разлил чай по чашкам и сжал одну руками.

— Я подожду тебя.

— Ну, ты уже начал, — Ривай фыркнул, но возражать не стал. Тщательно прибравшись, сунул метлу обратно, помыл руки и сел Эрвину на колени.

— А потом вспомнил, что с тобой приятнее, — Эрвин обвил его руками, утыкаясь носом в изгиб шеи у самого платка. — Как ты себя чувствуешь?

— Заебался, как и ты, — взяв его за подбородок, Ривай ткнулся носом в нос Эрвина и поцеловал его в губы.

Эрвин погладил его по затылку, по скуле, поверхностно целуя в ответ. Затем прижал к себе ближе, облапав бедра и поясницу.

— Думаю, твоему пополнению чайной коллекции нужен подходящий красивый сервиз, — проговорил с едва заметной улыбкой, характерной при озвучке светлых идей.

— Ты тратишь на меня слишком много денег, — без намека на возмущение мягко сказал Ривай и снова полез целоваться.

— Твоя радость бесценна, — объяснил Эрвин между поцелуями. Приятная тяжесть на коленях согревала. Зацеловав риваевы губы и подбородок, поглаживая его спину, он мягко сполз ниже, переключился на шею справа, легко засасывая кожу.

— Тч. — Поплыв от ласки, Ривай положил ладонь Эрвину на лоб и чуть отстранил от себя. — Поешь сначала, тебе нужны силы, чтоб выпроводить отсюда Доука. Он-то сейчас обедает.

— Не напоминай мне о них, — Эрвин немного отстранился для вида, а потом снова плавно припал к шее, преодолевая слабое сопротивление ладони. Поцеловав с мягким давлением, бережно стянул платок.

— Я ждал целый час, когда уже смогу к тебе прикоснуться.

— Тебе в любом случае нужно поесть, — строго пробормотал Ривай, не сопротивляясь.

— Не спорю, — приглушенно отозвался Эрвин откуда-то из-под риваевой ключицы, незаметно расстегивая две верхние пуговицы его рубашки. — Мне хочется чего-то повкуснее.

— Э-э-эр-рвин, — Ривай вздохнул, наваливаясь сверху. — Если б кто там знал, о чем ты на самом деле думаешь с такой серьезной рожей. Настоящий старый извращенец.

— Может, расскажешь, о чем я думал? — Эрвин прихватил губами риваев сосок сквозь ткань, слегка прикусил, поцеловал между ключиц. — Если б кто там знал, что ты в курсе моих мыслей лучше всех в мире.

— Что ты хотел меня завалить на тот стол? — прошептал Ривай, залезая ладонью ему за шиворот. — Тоже мне секрет, страньше, что никто больше этого не понял.

— Да… но подстелить тебе сначала свой плащ мягкой внутренней стороной кверху, чтоб было удобнее, — Эрвин обвил его пояс крепче, другой рукой расстегивая еще пару пуговиц и забираясь под тонкую белую майку, задрал ее, поглаживая теплую кожу на ребрах. — А что дальше?

— А дальше ты бы опять вынудил меня умолять, несмотря на свой крепко стоящий член, — Ривай дрогнул от прикосновений и накрыл ладонь Эрвина своей, останавливая. Тот аккуратно подвинул руку, расстегнул ремешок на груди Ривая и проследил языком бледно-розовый оттиск, придерживая майку.

— Член бы ты получил только в постели, как бы ни умолял, — тихо протянул. — Я все не мог определиться, пальцами бы тебя довести, или же языком, чтоб приятное с полезным совместить. Весь час выбирал…

Поцеловав его грудь, он погладил поясницу, вытаскивая сзади рубашку из-под ремня.

— Но мне больше всего нравится член, Эрвин, — капризно вякнул Ривай, отзываясь на прикосновения облизыванием губ и прогнутой спиной.

— А мне нравится, когда ты громко стонешь. В том зале должно быть восхитительное эхо, — Эрвин чуть поплывшим взглядом посмотрел в его глаза. — Согласно статистике, громче ты стонешь от сочетания первого и второго, а когда доходит до члена, уже только хрипишь.

— Мог бы хоть раз проверить, как громко я буду стонать, если мне сразу вставить, — заметил Ривай, мягко ослабляя боло, и двумя руками взялся расстегивать его рубашку.

От возникшей перед мысленным взором картины по плечам Эрвина скатилась стайка мурашек, и он посмотрел куда-то в стену за риваевым затылком.

— Ты имеешь в виду, вставить сразу после получасовой подготовки?

— Я имею в виду, вставить сразу, — с этими словами Ривай прижался губами к шее Эрвина и с большим удовольствием ее засосал.

— Но ты же понимаешь, что так нельзя, — озабоченно возразил Эрвин, тяжело вздыхая.

— Нельзя также командору трахать своих капитанов, — сказал Ривай и прикусил кожу. — Но это тебя что-то не останавливает.

— Если осторожно, то командору можно, — Эрвин расплылся в улыбке. — А так, как ты говоришь — нельзя.

Он прикрыл глаза, ощущая волну сладостного тепла от прикосновений к шее, откинулся назад на стуле, глядя на Ривая с прищуром, дорасстегнул его рубашку и забрался под майку обеими ладонями, чувствительно поглаживая и лапая.

«Кстати об осторожности», — подумал Ривай, взглянув на маленький засос, оставленный на шее Эрвина. На видном месте, но не такой, чтобы сразу заметить. Но если заметишь, то глаз уже не отвести.

— Даже один раз? — поинтересовался, расстегивая ремень, опоясывавший эрвиновскую грудь.

— Ну если растягивать твою чудесную задницу до этого как минимум двадцать минут, то разок можно, — Эрвин уложил ладони на его бедра, сжал и воззрился. — Понимаешь?

Вместо ответа Ривай крепко обвил руками его шею и так же крепко поцеловал в губы, настойчиво разведя их языком. Эрвин издал едва слышный краткий стон, с энтузиазмом целуя в ответ и поглаживая спину. Его всегда заводило и обезоруживало, когда Ривай сам лез страстно целоваться. Тот, еле заставив себя отвлечься от увлекательного переплетения языка с языком, уперся лбом в его лоб и посмотрел в глаза.

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

— Думаю, этот стол тоже сгодится для воплощения эксперимента, — выдохнул Эрвин, ощущая жар за ушами. — Правда, скрипит слегка.

— Пусть скрипит громко, — Ривай оглянулся на стол и чуть подвинулся на коленях Эрвина, отстраняясь. — Но не прям щас. Пусть эти свалят сначала, а то опять в самый важный момент отвлекут.

Эрвин сжал ладонь на поясе Ривая, не позволяя далеко отстраниться, другой накрыл его затылок и шею, привлекая обратно к себе. Расстегнутые у обоих нагрудные ремни переплелись за то время, что они целовались. Ривай склонил голову, принимаясь аккуратно отделять одни от других. Эрвин чуть качнулся и поцеловал занятые важным делом пальцы.

— Как бы я тебя не хотел, ты должен поесть и лечь.

— Как бы ты меня не хотел, я уже сказал — только после того, как эта усатая хрень покинет мой дом, — отвлеченно пробормотал Ривай и поднял глаза. — И ложиться я не буду.

— Конечно, будешь, Ривай, — таким тоном, словно соглашался с предыдущим утверждением, тепло произнес Эрвин. — Найл сильно осунулся в этом году, надо подметить. Словно все же военная полиция заполучила радость в виде шифтера.

— Они бы его прикончили давно и расслабились, делов-то. Наверное, его ужасно бесит, что ты с каждым годом все хорошеешь, как будто все время в отпуске, — с серьезным выражением лица Ривай нежно погладил его по щеке.

— Ты считаешь, хорошею? — приподнял брови Эрвин, с умиленной улыбкой накрывая риваеву ладонь. — Говорил же, что старею стремительно.

— Взрослеешь. Когда мы познакомились, как сопляк выглядел, — Ривай мягко взял его за подбородок и чмокнул в губы. — А сейчас — взрослый статный мужик. Доук по сравнению с тобой пердун старый.

Эрвин коротко рассмеялся.

— Это все из-за твоей заботы, — он погладил его кисть и прижался губами к запястью, — благотворно влияешь. Кожа молодеет, и волосы перестают выпадать.

Ривай улыбнулся и не стал отвечать. Вместо этого он с большим трудом поднялся с эрвиновых коленей, застегивая рубашку.

— Ешь, — велел. — Все остыло уже.

— Только с тобой, — напомнил Эрвин.

Глянув в его сторону, Ривай с грохотом подвинул себе второй стул ногой и сел, взял в руки тарелку.

— Ну? — сказал требовательно, с решительностью зачерпывая себе супа.

— Мясо чтоб съел.

— Приятного аппетита, — ответил Эрвин, подсовывая к себе остывший обед.

*

Сдав посуду на кухню, Эрвин заглянул в зал и выяснил, что отбытие гостей откладывается на неопределенный срок.

— Что за цирк бестолочей они решили развести, — поинтересовался он прямо с порога своей комнаты, закрывая дверь, и принялся развешивать на стуле куртку. В привычно спокойном тоне звучало недовольство. Лежавший в постели Ривай молча перевел на него взгляд. — В чем проблема была приехать в срок неделю назад, когда стояла нормальная погода, и не мучить лошадей. Те замерзли, двигаться не хотят. А метель, судя по небу, затяжная близится.

Эрвин со вздохом улегся поверх одеяла и посмотрел на Ривая из-под сдвинутых к переносице бровей.

— При нормальных обстоятельствах все, кто ответственен за эту проверку, схлопотали бы штраф, а то и разжалование. Только Доук в курсе, что все, связанное с Эреном — априори не нормальные обстоятельства, и пользуется этим.

— Откуда им было знать, какая будет погода. В позапрошлом году все, вон, вообще растаяло в начале января, — рассеянно ответил Ривай с запозданием. — Бедные животины.

Как только матрас прогнулся под весом Эрвина, он воззрился на него, чуть приподняв брови.

— Ты когда переодеваться начнешь, прежде чем в кровать лезть? — поинтересовался для начала невпопад, проигнорировав тот факт, что кровать была эрвиновской, да и покои тоже, в общем-то, его.

Эрвин смотрел в потолок в хмурой задумчивости. После слов Ривая подвинул ноги, без того почти свисающие с края, не касающиеся подошвами одеяла, стащил сапоги, улегся обратно в той же позе, уверенно посчитав, что проблема устранена и Ривай будет спокоен.

— Наказание должно последовать, бесспорно, — продолжил он тем же тоном, взмахнув рукой. — Вот только какого качества? Если бы Разведкорпус так оплошал, нас бы тут же расформировали.

Ривай тчкнул и махом оседлал Эрвина.

— Че, все никак не привыкнешь, что военпол дружно сосет у Закклея? — он принялся сноровисто расстегивать ремни. — Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, Эрвин. — Ривай на пару секунд замолк, удовлетворившись удачно вставленной латынью, только звеня пряжками. Потом добавил, взявшись за брюки: — Похлопает Доука по попке и скажет, что он был плохой девочкой, че еще им последует? Потому и считают, что могут сюда являться, когда вздумается, как к себе домой, и анально досматривать Йегера. Хули бы нет.

Эрвин вздохнул и посмотрел на него, слегка просветлев лицом. Ривай никогда за словом в карман не лез, это смешило и умиляло даже при неприятных темах.

— В таком случае главнокомандующего можно будет обвинить в предвзятости и пристрастии, а он в курсе, что ему это может выйти боком, — он уложил ладони на его бедра и сжал у колен.

— И кто же его обвинит? Ты, что ли? Не успокоишься, пока в петлю не залезешь? — Ривай спустился ниже, с легкостью отвел тяжелую ногу Эрвина в сторону, устраиваясь между ними, положил ее себе на плечо, принимаясь расстегивать мелкие ремешки.

— Возможно, — абсолютно серьезно ответил тот. — Но ему не нужна даже возможность обвинения, это ставит под удар его компетентность, а заодно устойчивость всей армейской структуры. Ни один замятый скандал не проходит бесследно. Я не против петли при условии, что она даст поколениям возможность радикальных перемен и лучшей власти.

На словах про петлю Ривай отпихнул его ногу и склонился над Эрвином, упираясь одной рукой ему в грудь, а другой беря за горло.

— Занимайся своим делом, Эрвин, — сказал спокойно, серьезно глядя в глаза. — Какая нам разница, что у них там в Митрасе происходит. Залезешь в этот гадюшник — обожжешься. Или, может, сам решил главнокомандующим стать? Я туда не поеду, если че.

Эрвин склонил голову к плечу, задумчиво глядя. Он прекрасно знал, что Ривай увяжется за ним, даже если он сам запретит.

— Я говорю в общем, — произнес. — Конечно, возникать из-за одной проверки не по правилам нет особого смысла. Учитывая, что Доук сам понимает, что проштрафился и будет иметь дело с последствиями, ты видел его лицо. Но мне сдается, это только начало снежного кома.

— Смотри мне, — Ривай наклонился чуть ниже и чмокнул Эрвина в губы, несмотря на то, что тот еще говорил.

Накрыв одной ладонью пальцы на своем горле, другой — риваев затылок, Эрвин притянул его голову и чмокнул еще раз, затем еще, а затем раздвинул языком губы и с азартом углубил поцелуй. Ривай в ответ медленно по нему распластался, с каждой секундой по крупицам теряя всякое желание отстраняться.

— Когда ты уже их выпроводишь? — по-деловому поинтересовался в поцелуй.

— Лошади не готовы, — напомнил Эрвин. — Как бы я ни хотел их спровадить, одалживать наших коней не намерен. Слишком рискованно.

— Насрать, — романтично произнес Ривай и без промедления вернул язык в рот Эрвина, тут же углубляя поцелуй. Руки тем временем скользнули к рубашке, начиная проворно расстегивать. Эрвин обнял его, согнув ногу в колене, подтянулся на постели повыше.

— Если они останутся тут ночевать, то все про нас узнают, — с ехидными нотками подметил он.

— Хочешь, чтоб Доук позавидовал, что тебе обламывается такое? — Ривай влажно поцеловал его нижнюю губу и рассеянно глянул в глаза. — Хвастун.

— ….если только ты не будешь стонать громче обычного, — закончил свою фразу Эрвин и запустил руку под свитер Ривая на спине, потянувшись за очередным поцелуем.

— С чего бы это мне стонать громче обычного? — поинтересовался Ривай, дразняще проводя губами по губам.

— Потому что я собираюсь сделать так, что ты совершенно не сможешь сдерживаться, — доложил план Эрвин и принялся мягко вдавливать, массировать и поглаживать его ребра и позвонки. — Хотя ты всегда очень стараешься. До такой степени, что иногда мне до сих пор кажется, что ты сдавливаешь звуки боли, а не удовольствия.

— Что, вставишь мне с разбегу? — заулыбался Ривай, подрагивая от прикосновений. Эрвин рассмотрел его лицо, не в состоянии сдержать ответной улыбки.

— Ты так этого хочешь?

— Хочу, Эрвин, — Ривай чуть прищурился. — И что с того, если так все равно не получится?

Ничего не ответив, Эрвин перехватил Ривая за пояс, перевернулся набок, подминая его под себя и задирая свитер до груди.

— Это ты намекаешь, что я не умею быть страстным? — уточнил с ухмылкой.

— Ни на что я не намекаю, — Ривай взял его за подбородок пальцами, притянул поближе и чмокнул в губы. — Просто с твоим снаряжением так не выйдет, сам знаешь. Да и не нравится тебе так.

— Но с чего ты взял, что тебе это может понравиться? Так даже с пальцем не выйдет.

— Эрвин, — Ривай посмотрел на него, как на идиота. — Я же не в буквальном смысле имею в виду. Просто… ну… быстрее.

Эрвин умиленно выдохнул в его плечо, крепко прижав на мгновение к себе.

— Ох, Ривай, — выдал приглушенно. А затем принялся с упоением целовать. Ривай зыркнул исподлобья, но на поцелуй ответил, сжимая его коленями.

— Разденься. Гремишь, — пробубнил в губы и указал взглядом на болтавшиеся ремешки, позвякивавшие пряжками.

Эрвин стряхнул с себя упм с впечатляющей быстротой, бросил сбрую на пол. Приподняв поясницу Ривая, он вытащил из-под них одеяло и укрылся, вновь улегся сверху, принимаясь покусывать его губы между поцелуями.

— Э-э-эр-рвин, — Ривай снова чуть улыбнулся — нравилось, когда Эрвин кусался и оставлял едва заметные черные точки-синяки на губах, из-за которых больно было пить чай, но приятно вспоминать, почему. Он обвил руками шею Эрвина, прижимаясь ближе, глядя в его лицо, не закрывая глаз. — Ты помнишь наш первый раз?

— Самые яркие впечатления в жизни из памяти не стираются, — поведал Эрвин, целуя за каждым словом и чувствительно сжимая риваевы бедра. — Я так и не смог уснуть потом. Лишь на полчаса под утро.

— Я тоже, — Ривай расслабленно растекся по подушке и прижмурился от чувствительных нежных поцелуев. — Надо было провести это время с тобой. Но было как-то… неловко.

Эрвин провел носом по его щеке влево и прихватил зубами мочку, затем раковину сверху, прошелся языком по краю. Любил иногда погрызть эти маленькие аккуратные уши.

— Значит, брать в рот член было вовсе не неловко до этого, — прошептал горячо.

От того, что Эрвин вытворял с ухом, по спине Ривая сбежал табун мурашек, отдавая в кончики пальцев.

— Еще как было, — шепнул он в ответ. — Но тогда не надо было с тобой разговаривать. Или хотя бы чувствовать, что должен че-то сказать.

Он мягко скользнул пальцами по спине Эрвина вниз и нежно сжал чуть пониже поясницы.

— Разговаривать было вовсе необязательно, — Эрвин засосал и оттянул мочку, тихо вздохнул. — Но, думаю, ты все сделал правильно — я бы помер от счастья, если бы ты остался.

— Хорош болтать, Эрвин, — Ривай засунул большие пальцы ног ему за пояс брюк и принялся их настойчиво стягивать.

— Но ты сам начал, — Эрвин поднял брови. Медлить после призыва, конечно, не стал — стащил с себя штаны под одеялом, стряхнул рубашку, задрал свитер на Ривае до ключиц, призывая поднять руки.

— А ты продолжил, — глухо сказал Ривай, стащил свитер и завалил Эрвина обратно на спину. — Трахаться хочу — пиздец, — поведал между делом, залезая под одеяло с головой, добрался до его члена и мокро обхватил губами головку.

Эрвин вздрогнул от такой неожиданной прыти, не в силах подавить грудной короткий стон.

— Ривай, — тяжело выдохнул он, мягко путаясь пальцами в его волосах. Но тут же забыл, что хотел сказать. Что-то про «не трахаться, а заниматься любовью».

Проведя туго сжатой ладонью до основания, Ривай следом за ней старательно и равномерно покрыл член слюной и на мгновение отстранился, чтобы хватануть ртом воздуха.

— Ты что-то говорил насчет стола, — напомнил по-деловому.

— Мгм, — со стоном протянул Эрвин, не особо поняв о чем речь, поворачивая голову и прикрывая рот пальцами. Ривай откинул одеяло, потому что дышать под ним было совершенно нечем, взъерошив тем самым свои волосы, глянул на слабо вменяемого Эрвина и без лишних слов снова занялся его членом, помогая себе рукой.

Эрвин чуть согнул одну ногу в колене, вздрагивая при каждом глубоком погружении плоти в горячий влажный рот. Под кожей внизу живота и в промежности словно щекотный кипяток разлился. Член засочился смазкой.

Ривай тут же подхватил его под колено свободной рукой, заводя ногу выше, но увлечься не успел.

— Ривай, — позвал Эрвин хрипло, почесывая под темным затылком, — Ривай… хватит.

— Почему? — спросил тот после небольшой паузы, во время которой очень медленно выпускал всю эрвиновскую длину изо рта.

— Пойдем, — Эрвин за эту самую паузу, потеряв дар речи, долго перекатывал слово в голове, выбирая между разными его вариациями, ни одна не казалась подходящей, — трахаться.

— Чего? — уточнил Ривай, приподнявшись на локте.
Проведя рукой по своим взмокшим волосам, Эрвин окинул его поплывшим взглядом и настойчиво потянул к себе под руки.

— Ну что ты делаешь, — Ривай недовольно забурчал, без сопротивления и даже охотно притягиваясь, и поцеловал Эрвина в губы своими — влажными от слюны и смазки.

Эрвин откликнулся на поцелуй с жадностью, обвил Ривая руками, шарясь по его спине и бокам. Сильно сжав и огладив задницу, он уложил его на руку, перевернувшись набок, не отрываясь ни на миг от губ, глубоко вцеловался. Нашарив масло, смочил всю ладонь, провел между ягодиц, нажал легко на вход.

— Ты все еще раскрыт, — низко произнес в риваев рот с деланным удивлением. — Или сам себя растянул, пока меня не было?

— Оставлю это на откуп твоей фантазии, — тихо сказал Ривай, в постели становящийся крайне красноречивым. — Неужто это сократит двадцать минут до десяти? — мурлыкнул он вдогонку, поудобнее умостившись и сжав ребра Эрвина коленями.

Вместо ответа Эрвин накрыл его рот своим, провел по нижней губе языком, раскрывая шире, скользнул под верхней, прикусил обе. Введя один палец, совсем скоро без труда добавил второй, двигаясь в дразняще-неравномерном ритме, явно быстрее обычного. Терпеть было сложно. Эрвин припал губами к шее Ривая, плечам, груди, оставляя розоватую влажную россыпь синяков на коже.

— Любого, кто нам щас помешает, я убью без разговоров, — задумчиво протянул Ривай, обвивая освободившимися руками его шею, запрокинул голову, открывая доступ к своей. — И даже не вздумай мне потом че-нибудь за это предъявить.

Прикусив и засосав левый сосок, Эрвин только протянул рассеянное «мгм». Через пару мгновений он уже находился тремя пальцами глубоко внутри, сгибая фаланги. Облизав грудь, подал хрипло-низкий голос:

— Я бы наоборот хотел на это посмотреть сейчас.

— Тебе бы это понравилось? — шепнул Ривай, впившись короткими ногтями ему в плечи.

— Я люблю смотреть на тебя в действии, — увильнул Эрвин от прямого ответа, вытащив пальцы, провел масляной рукой по своему члену. — А все твои действия обычно мне очень по душе.

Подняв его правую ногу, Эрвин согнул ее, уложил на свое плечо, склонился, практически вжимая колено Ривая в его ребра. Плавно введя член до половины и внимательно наблюдая за охотно расходящимися мышцами ануса, он провел пальцами по раскрытой промежности, перехватил под коленом и толкнулся глубже.

Ривай закинул руки за макушку, упираясь ладонями в изголовье постели, повернул голову набок и зажмурился. Прислушавшись к тому, как сбилось дыхание Эрвина, когда тот оказался внутри, он закусил губу и сдавленно застонал.

— Ты так на меня смотрел, — прошептал, шумно сглотнув, глянул искоса. — Об этой секунде мечтал?

— Об этой, — низким шепотом ответил Эрвин, наклоняясь еще ниже, касаясь губами его уха, плавно двинул бедрами назад, а потом резко вперед, войдя до конца с тихим влажным шлепком, — и об этой…

— Эрвин, — Ривай схватился за его плечи так сильно, что кожа под пальцами покраснела, и снова стыдно всхлипнул, резко растеряв весь гонор, предшествовавший моменту, когда тот завалил его на спину. Слушать его слова, перемежавшиеся тяжелым дыханием, было просто невыносимо. Ривай запрокинул голову и громко застонал, толкаясь бедрами навстречу и сбивая весь установленный Эрвином ритм.

Именно об этом, если быть откровенным, Эрвин и мечтал все последнее время. Во влажном, растянутом, горячем и так сладко сжимающемся Ривае было так хорошо, что не находилось малейших сил сдерживаться. Перехватив под ногу и спину удобнее, войдя чуть под иным углом, Эрвин продолжал сыпать плавными частыми толчками. Прикусив мочку уха, оттянул губу Ривая, поверхностно впился, скрадывая очередной стон.

Как только тот поцеловал его, Ривая моментально накрыло горячей волной, и он кончил, забившись под Эрвином и громко (в их уютных тесных объятиях — очень громко) выстанывая его имя. Скользнув пальцами по влажной спине, Ривай ощутил смутное желание прямо сейчас повалить Эрвина на постель и довести его до оргазма парой движений бедрами, как он охотно делал раньше, но вместо этого отвел ногу в сторону, опуская ее на постель, нежно обвил его руками и позволил любить себя, как тому вздумается.

Ощутив, как Ривай дрожит, а затем кончает, Эрвин крепче сжал его в объятиях, утыкаясь в изгиб шеи, чуть замедлившись. Ривай так сильно сжал его член, застонав на ухо, что, сделав еще несколько глубоких толчков в жаркую тесноту, Эрвин со стоном кончил следом на его живот, ярко ощущая, насколько они оба мокрые.

— Эрвин, — снова хныкнул Ривай, обхватил его руками и ногами, не отпуская от себя ни на сантиметр, крепко прижавшись. Резко нагнавшая за долгожданным расслаблением нежность заняла каждую клеточку тела, распирая ни разу не слабее возбуждения до этого. — Эрвин…

— Ривай, — тихим эхом отозвался Эрвин, лежа на нем и слушая бешеный гулкий стук обоих сердец о кожу друг друга. Он не глядя загладил влажные волосы Ривая назад, приласкав щеку, подтянулся и разморено мягко поцеловал в губы.

Тот не закрыл глаз, рассматривая его лицо, и, когда Эрвин чуть отстранился, тоже погладил его по раскрасневшейся щеке. Он не знал, что сказать, чтобы выразить всю эту невыносимую нежность, полностью топившую его сейчас при взгляде на Эрвина, но побоялся упустить момент, поэтому прошептал:

— Люблю тебя, — и свел брови, тут же после этого стушевавшись.

Эрвин погладил его по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы. Возле сердца закопошилось нечто сладостно-щемящее, как и всегда после редких риваевых признаний. Не теряя даром времени, Эрвин склонился и вновь увлек его в долгий поцелуй. Ривай обнял его покрепче и перекатил на спину, не отрываясь от губ, выпутал их обоих из одеяла. Кожу тут же приятно захолодило.

Эрвин ласково провел ладонью по его заднице, другой рукой обвил голову и прижал к своей груди, уложив подбородок на темную макушку.

— Люблю тебя, — отозвался спустя умиротворенных полминуты, отзеркаливая тон. Ривай лишь тихо вздохнул, притершись к нему щекой.

---

---

---

---

---

---

---

---